Алексею хватило ума не отвергать очевидный факт.
— Почему же? Как раз это имя мне говорит очень многое. Почему он вас заинтересовал?
— И вы утверждаете, что изображенный на фотороботе мужчина и Белборода совершенно разные люди?
— Я же сказал вам… — Алексей раздраженно махнул рукой.
— Замечательно!
Полковник медленно поднялся и встал перед Самойловым, не скрывая на своем лице злости. Своей интуиции он доверял больше, чем этому короткостриженному иностранцу. Он не собирался больше терять попусту время на бесплодные разговоры, поняв, что от Алексея ему ничего не добиться. По крайней мере, сейчас.
— Он лжет, — подал голос Шавур. Вместе с Тубоном он встал за спиной Эдуарда.
— Я знаю, — произнес тот. — Но, думаю, что скоро он пересмотрит свои показания…
Эдуард вызвал по телефону жандармерию и приказал дежурному срочно явиться в гостиницу. Потом опустил трубку и обернулся к подчиненным.
— Начинайте. На счету каждая минута. Не будем терять время.
Подчиненные Фелибера приступили к обыску. Их движения были быстрыми и уверенными.
— Попрошу вас предъявить постановление на обыск!
Алексей требовательно протянул руку к старшему.
— Постановление? — вкрадчиво спросил тот. — Извините, но мне оно ни к чему, Я обладаю чрезвычайными полномочиями.
Он улыбнулся. Его улыбка Самойлову не понравилась.
Шавур бесцеремонно вытряхнул на столик содержимое его саквояжа.
— Не трогайте мои вещи! — Алексей вскочил на ноги и подскочил к Шавуру. — В саквояже нет ничего недозволенного. Только личные вещи!
Тот поднял голову.
— Отойди-ка лучше в сторону, малыш, — тонкая нитка его губ пришла в движение.
Этого вытерпеть Самойлов не мог. Они не имеют права так с ним обращаться!
Гнев его прорвался наружу. Его тяжелый кулак врезался Шавуру в плечо. Алексею показалось, что он со всей силы ударил по каменной кладке. Шавур покачнулся. Лицо его исказило подобие ухмылки. Легко увернувшись от второго удара, направленного в скулу, он поднырнул под Алексея и мощным коротким ударом, вложив в него весь свой стокилограммовый вес, опрокинул напавшего на пол. Кулак его уткнулся ему точно в печень. Алексей, очутившись на ковре, застонал от боли.
Превозмогая ее, он с силой, на которую был только способен, лягнул обидчика в голень, но тот успел отскочить, и удар вышел слабым и смазанным. Шавур, скаля зубы, стал медленно заходить сбоку. Его взбешенные глазки не предвещали Самойлову ничего хорошего. Он уже занес ногу для сокрушительного удара по почкам, когда дверь номера приоткрылась, и в комнату просунулась голова дежурного жандарма.
Увидав распростертое на полу тело постояльца, морщившегося от нестерпимой боли, он опешил.