«Боже мой! Боже мой!», — бормотал Бомож, обливаясь от ужаса холодным потом.
Сразу по приезде этих людей, он, конечно, догадался, что они отнюдь не сборщики яблок, но чтобы они оказались убийцами!..
Лицо Андре из серого стало белым. Затаив дыхание, он следил за происходящим, ежесекундно ожидая выстрела. Выражение на лице нервного типа доконало его окончательно.
«Нужно срочно позвонить в жандармерию!»
Физиономия хозяина заведения от волнения исказилась. Не опуская рук, с глазами, устремленными на вновь объявившегося Шрамма, он протиснулся бочком за перегородку. Не включая свет, он на ощупь стал искать диск висящего на стене телефона, пока не ткнулся в него.
Переведя дух, Бомож попытался набрать номер участка, но от волнения его негнущийся палец каждый раз срывался, заставляя все начинать сначала.
Сжав кисть в кулак, он подержал так ее некоторое время, усмиряя бьющую дрожь. Когда волнение стало спадать, он распрямил ладонь и с огромным облегчением отметил, что пальцы дрожат не так сильно, как раньше.
Вдохнув полную грудь воздуха, он заставил себе успокоиться и принялся вновь накручивать диск, как внезапно в подсобке вспыхнул свет.
Сердце его от ужаса на миг замерло, но потом, словно сорвавшись с цепи, застучало кровью в висках со скоростью пулемета. С трудом проглотив ком слюны, ставшей внезапно чересчур вязкой, Андре, сжимая холодеющими пальцами телефонную трубку, медленно обернулся. С его губ слетел слабый стон.
В проеме раскрытой двери стоял Шрамм. Выхваченный из сумки короткоствольный автомат смотрел в лицо Боможа.
Некоторое время Курт стоял и смотрел на него, соображая, что с ним сделать. Взвесив все «за» и «против», он отказался пока от убийства, решив расправиться позже, а сейчас заткнуть рот старика деньгами.
Он молча приблизился к перепуганному Андре, выхватил из кармана выкидной нож и выбросил лезвие. Старик в полном ужасе отпрянул к стене. Отточенным, словно бритва, лезвием, Курт перерезал вытянувшийся в струну провод. Затем бросил в ноги хозяина гостиницы запечатанную пачку новеньких хрустящих банкнот и также молча вышел.
Трясущийся как осиновый лист, Бомож без единой кровинки в лице обессилено повалился на мешок муки. Его рука продолжала сжимать ставшую ненужной телефонную трубку. Не успел он как следует отдышаться, как сердце его кольнула тупая игла боли. Медленно оседая на пол, он провалился в глубокий обморок.
Тем временем Шрамм уселся рядом с Авдеевым в «порше», и они рванули на поиски пропавшего автомобиля к северному выезду из города. Вторую машину Курт направил в противоположную сторону, лелея мысль, что похитителя удастся нагнать.