После Гомера (Смирнский) - страница 8

Смирне8.

Не менее показательно несомненное знакомство Квинта с локаль-

ными легендарными традициями западной части Малой Азии. Именно

за счёт местных анатолийских мифов (и только за счёт них!) он позво-

ляет себе в ряде случаев дополнить основной канон троянских преда-

ний. Наиболее ярким примером здесь может служить история ликийца

Скилакия, спутника Сарпедона и Главка, единственным из всех ликий-

ских союзников Трои вернувшегося на родину и побитого там камнями

(Q. Smyrn. X, 147–166).

Таким образом, наличие у автора поэмы «После Гомера» самых тес-

ных связей с западной Анатолией устанавливается достаточно надёжно.

Значительно большие трудности вызывает определение временных

рамок его литературной деятельности. Самый очевидный в этом отно-

8 James, Alan W. & Lee, Kevin H., 2000, 4.

Квинт Смирнский и его продолжение гомеровского эпоса

11

шении ориентир — римское имя сочинителя — отметил ещё Констан-

тин Ласкарис, закономерно отнесший поэму к тем временам, когда «рим-

ляне господствовали над греками»9. Родоман10 подкрепил данный вывод

ссылками на описание травли зверей в амфитеатре (Q. Smyrn. VI, 532–

536), а также пророчество об основании Энеем великого города на

Тибре и распространении власти его потомков «от восхода до заката»

(Q. Smyrn. XIII, 336–341). Всё, что добавила к этому позднейшая критика, носит в большей или меньшей степени гипотетический характер и про-

должает оставаться предметом многочисленных споров.

В частности, не могут считаться вполне убедительными попытки

уточнить датировку поэмы, исходя из времени распространения упоми-

наемых Квинтом схваток с дикими зверями (Q. Smyrn. VI, 532–536) в вос-

точных провинциях римской империи. Если первое знакомство

населения Малой Азии с этим видом зрелищ при Августе ещё может

служить определённой хронологической границей, то соотнесение их

отмены с правлением Константина или Феодосия11 — фактически не-

верно. После опубликования Миланского эдикта перестали предавать

казни в амфитеатре христиан. В 392 году были запрещены любые язы-

ческие религиозные церемонии, к числу которых теоретически могли

быть отнесены олимпийский игры, гладиаторские бои и травли живот-

ных. Однако из «Дигест» Юстиниана следует, что схватки с дикими зве-

рями по-прежнему использовались в качестве наказания за некоторые

виды преступлений ещё в VI веке нашей эры (Dig. XI, 4, 5). И даже если

их значение падало, они, несомненно, оставались органичной частью

исторической и культурной памяти позднеримского Средиземноморья, особенно в Смирне, чей первый епископ — святой Поликарп — едва не