— Я никогда не смогу иметь детей.
Они молчали, тогда я подняла на них глаза и начала оправдываться:
— Я узнала полгода назад. Доктор сказал, что это последствия той автокатастрофы. Тогда у меня были сильно повреждены все внутренние органы. Я хотела вам сказать, но очень боялась, что вы сразу же бросите меня, когда узнаете. А теперь вы знаете… И зачем я вам такая? — на глаза стали накатываться отчаянные слезы. Это конец, сейчас они пошлют меня подальше.
Прикрыла веки, ожидая сильный удар по моему сердцу. Но целую минуту ничего не происходило, а потом почувствовала, как две пары рук обнимают меня с двух сторон.
— Это всё неважно, Алинка, — сказал Тимур. — Ты же не думаешь, что из-за этого мы от тебя откажемся?
— Если ты захочешь ребенка, любимая… мы сможем усыновить, например, — добавил Данил.
Я открыла глаза и в неверии посмотрела на них.
— И вы согласитесь на это? Пожертвуете возможностью иметь собственных детей, чтобы быть со мной?
Тим глубоко вздохнул и посмотрел на Дана:
— Дошло, наконец, — шутливо произнёс он.
Я хмыкнула сквозь слезы и бросилась к ним в объятья.
— Я так люблю вас, больше жизни!
— Звучит, как согласие, ммм? — хохотнул Тим.
Быстро отстранилась от них и произнесла:
— Я буду самой счастливой девушкой на свете, если соединю с вами свою душу!
Мы посмотрели друг на друга, и наши улыбки осветились стопроцентным счастьем.
Я шла по пляжу в сторону океана в красивом бирюзовом шелковом платье. Легкий шлейф развевался на ветру. А мой наряд довершал красивый голубой цветок, вставленный в волосы за ушком. Я шла к ним. Мои любимые мужчины стояли на берегу океана в белых льняных штанах и в белых рубашках. У них были такие же цветки в нагрудных карманах. Между ними стоял пожилой мужчина, одетый лишь в небольшую набедренную повязку с огромным количеством бус и феничек на шее и всех конечностях. Жрец местного племени. Прямо сейчас он соединит брачным ритуалом наши души в одну. Тимур восторженно смотрел на меня, весело улыбаясь. А Данил был серьезным, но его взгляд выражал безграничную любовь и восхищение. А я просто не могла сдерживать счастливую улыбку.
Подошла к ним, и жрец положил свою ладонь между нами, а затем взял руку Тима и положил на свою, накрыл её моей, а сверху положил руку Дана. Он стал говорить слова на непонятном языке. Произносил молитву, обращаясь в небеса. Когда закончил, достал из-за пояса ритуальный клинок и небольшую чашу. Первый надрез он сделал на ладони Дана, который даже не поморщился. Ровно три капли упали в чашу и жрец поднял кинжал к моей руке. Надрез был неглубокий, но немного пощипало. А когда капнула последняя капля крови Тима, жрец поднял с песка бутылку с теплой кокосовой настойкой и влил её в чашу с нашей кровью.