Его племянница, как всегда, была неподражаема в приступе праведного гнева. И нет, ее обвинительные слова, как и прежде, не вызывали в нем никаких других чувств, кроме теплоты и, быть может, щемящей нежности, хотя любого другого на его месте наверняка должны были взбесить по ряду причин. Но не его.
Кирилл знал — если Рыж ругается, значит она за него беспокоится, только и всего. Нет, конечно, она в принципе выражалась так, что без толкового словаря не разберешь… Но мужчина был знаком с ней достаточно давно и, естественно, научился различать все несколько миллионов оттенков ее эмоций.
Сейчас она просто за него волновалась.
— Окей, брадобрей, — прищурившись, упрямо посмотрела на него Анька. — Не пассия. Но подружка?
— И не подружка, — просто усмехнулся Кирилл, желая не то, чтобы потрепать нервы единственной и любимой племяннице… скорее он просто сам не брался за классификацию их с Лизой начинающихся отношений. И не позволил бы другим заниматься тем же. Все-таки пассия звучит довольно оскорбительно для такой девушки, как она.
Да и для него ушей тоже.
— Тогда кто?
— М-м-м… — вроде как задумался Кирилл. — Просто девушка, попавшая в беду?
— Слушай, да мы в принципе других не держим! — возмутилось несносное рыжее чудище.
Не выдержав, Громов расхохотался.
А ведь она была права. Если вспомнить обширный круг их знакомых, куда входили каким-то чудом и байкеры, и миллиардеры и даже бухгалтера с юристами, то у мужской части не было ни одной, ни одной второй половинки, которая бы не попадала в беду! У кого-то проще, у кого-то сложнее, но так или иначе всем им приходилось переживать разного рода неприятности.
В этой ситуации, пожалуй, радовало только одно: еще не попадалась та девушка, чью проблему не удавалось решить.
— Понятно всё с тобой, — по всей видимости, понимая, что сердиться бесполезно, девушка решила пойти на мировую. Присев прямо на край стола, она поинтересовалась уже куда спокойнее. — Ну, рассказывай, родственник любимый… У вас всё серьезно?
— А я уж подумал, ты спросишь, во что я умудрился на этот раз вляпаться, — почти удивленно заметил Громов, подпирая щеку кулаком. Казалось бы, в такой момент, при таком повороте в разговоре он должен был расслабиться… Но правда состояла в том, что он сразу-то особо не напрягался.
— Ой, да ладно тебе, — закатила глаза девушка. Легко соскочив со стола, она принялась оглядываться. — А то я не знаю, как не хочется иногда, чтобы кто-то посторонний лез своими грязными лапками в чистую ушу, угодившую когда-то в грязное прошлое, сорри за тавтологию. Не, в любой другой момент я б с удовольствием дверочку в ее каморочку с секретиками распахнула бы с ноги… Если б ты не стоял около нее в качестве охраны. Так что прошу пардону, мсье Громов, но коль вы столь страстно оберегаете ее инкогнито, я умываю руки.