– Чёртов Руся.
Наверняка рыбка увидела меня из-за угла, оценила нарядец и решила не заниматься самоунижением.
Поглядываю на часы.
Вот стерва.
Была половина седьмого, когда я, вспомнив, что такое чувство собственного достоинства, решил, что как вариант можно приглушить боль от предательства какой-нибудь сексапильной азиаточкой, когда вдруг…
Нет, правда, это было нечто!
Из-за угла бара вдруг с визгом шин вырулил жёлтый фургон оставив пoсле себя облако из выхлопных газов и давящихся кашлем отдыхающих,и это было похоже на какой-нибудь крутой боевик, в котором сейчас происходит самая что ни на есть погоня!
А затем вдруг понял – фургон мчится на меня!
Ноги попросту вросли в асфальт,тело от растерянности одеревенело и вот, когда сквозной мыслью пронеслось в голове «Поздно! Сейчас Платошу раскатают по асфальту», успел разве что с силой зажмуриться в ожидании удара, как понял, – удара не будет. А я выгляжу как полный идиот.
А дальше… дверь жёлтого фургона открывается,из неё появляется рука, хватает меня за ворот гавайской рубашки и с медвежьей силой втаскивает в салон, на сидение рядом с водительским. Дверь захлопывается, блокируется, и фургон срывается с места, продолжая и дальше мчаться по тесной улочке.
Ловлю себя на том, что уже сжал
пальцы в кулак и собираюсь хорошенько cъездить по морде одной и ищеек Артурчика, прежде чем меня чем-нибудь накачают и отправят в очередную психушку, как едва успеваю затормозить и не разбить нос…
— Нимфа?
– Кто? - фыркает девушка, бросая на меня брезгливый взгляд и кривя лицо в какой-то жуткой гримасе, не имеющей никакого сходства с прекрасным личиком вчерашней незнакомки.
Но будь я трижды проклят, если это не она!
Χмуря брови, смотрит так, будто я ей личное оскоpбление нанёс, а затем снова фыркает и устремляет взгляд к дороге, по которой мы несёмся как шальные.
Минута.
Мне нужна всего лишь минута, чтобы как-то переварить всё это и сделать хоть какое-нибудь разумное умозаключение.
С такой силой баранку сжимает, что аж костяшки пальцев побелели, лицо напряжено, в голубых глазах от которых холодом веет, стоит недетская решительность. Одета в простую широкую футболку, что оголяет одно плечо, коротенькие шорты и обычные вьетнамки. На запястьях всякого рода дешёвая дребедень в виде резиновых и верёвочных браслетов. Макияж полностью отсутствует, а на голове безобразный пучок,
но странно, это не делает её менее привлекательной, даже наоборот, какая-то в ней дерзость, что ли, появилась.
Вот только