— Пошли, выпьем! — хлопнул меня по плечу северянин, отвлекая от созерцания унылого и грязного пейзажа. Я скрючился. Ну, вот что у него за привычка, рукоприкладствовать?! Я же сломаюсь рано или поздно от столь сильного проявления чувств. Боюсь представить, как он обнимается. Как еще не прибил кого в порыве страсти.
Тем не менее, он оказался тем, кто смог заставить меня снова дышать. Нескончаемый оптимизм и наплевательское отношение ко всему на свете, кроме оружия. Постепенно, день за днем я заражался этими его качествами и решил начать жить заново. Лес — прошлое. Так я решил.
Зал в таверне, где мы снимали номера, оказался переполнен. Я дышал через раз, стараясь не обращать внимание на смрад. Как же люди живут в такой грязи? Да не только живут, еще и радуются. А еда — отдельная тема. Найти здесь свежие овощи — это как откопать клад.
Я давился несвежим салатом и с отвращение косился на довольного жизнью северянина. Вот уж кому все равно, на какой земле и в каких условиях росла его еда. Мясо тут даже нюхать не хотелось. С моим обонянием — одна тухлая мертвечина.
В общей какофонии звуков, словно порыв свежего ветра, зазвенел голос. Я даже вздрогнул от неожиданности. Чистая душа в таком месте?! Я развернулся, ища незнакомку в зале. То, что это девушка, сомнений не было. На этот счет мой слух еще ни разу не ошибался. Я лучше остальных умел слышать души.
— Что, тоже вдохновился речью пацана? — демонстрируя полупережеванную пищу во рту, ухмыльнулся северянин.
Я с удивлением смотрел на обладателя голоса. Это мальчик? Не может такого быть! Я снова и снова всматривался в тощего пацана и вслушивался в его голос. Неужели не зря отец вышвырнул меня из Леса?! Я не в состоянии отличить женскую душу от мужской? Я нахмурился. Хоть Лес я слышал плохо, но в людях ни разу не ошибался. Нам доступен голос души, а он не может врать. Однако передо мной, воинственно сверкая необычно-светлыми глазами, сидел парень, чья душа звенела, как девичья. Я помотал головой. Наверное, все это от местного вина. Его готовят из тухлых ягод, да еще разбавляют всякой дрянью. И не такое послышится.
Тем временем северянин, который не называл мне своего имени ни разу за год совместного путешествия, подхватил кружку с пивом и решительно направился к столу парня. Я, с отставанием в пару секунд, последовал за ним. Мне стало любопытно.
Мальчишка вдохновленно вещал о смелости, решительности и вере в собственные силы. Будто для меня речь составлял. Я усмехнулся. А может он все же — это она? Включить обаяние не стоило особого труда. Хоть мы и уступаем коширам, но на девушек действует безотказно. Я занял самую соблазнительную с моей точки зрения позу и начал поедать парня глазами. Минута, другая, а эффекта все нет. Я начал злиться сам на себя, с каждым мигом усиливая влияние. Наконец, он обратил на меня внимание, окидывая странным взглядом, будто лягушку, которую собрался препарировать. Я поежился, но преодолев сомнения, подался вперед, усиленно строя глазки. Вот уж чего не ожидал, так это такого наплевательского и неуважительного отношения! Все мои старания были высмеяны. Я медленно закипал, пытаясь успокоить себя отвратительным вином. Особенно обидно было, что меня обозвали непонятным словом. Что-то там связанное с овцами. Толи какая-то неизвестная часть их тела, толи разновидность породы.