— Потому что я вам привиделась, — ответила совершенно ровным голосом, после чего развернувшись, попыталась уйти.
Но мне не дали — совершенно недопустимым образом, обнаглевший кадет, ухватил меня за запястье, крутанул, разворачивая, и рывком прижал мою руку к своей груди, едва не вынудив меня врезаться в него. Я устояла, бог ведает как, и скорее изумленно, нежели испуганно посмотрела на осмелившегося применить насилие по отношению к даме далеко не джентльмена.
— Что вы себе позволяете? — спросила я, скорее удивленно, чем испуганно.
— Я себе позволяю поставить на место одну зарвавшуюся плебейку! — прорычал едва ли не мне в лицо этот наглый самодовольный и напыщенный тщеславный тип.
— Но позвольте, — я невольно улыбнулась, — о каком месте идет речь? Месте дамы, невесты, дочери моих родителей или жительницы города? Нет, я понимаю, что мое место очень даже привлекательно, и если вы желаете, я, несомненно, готова обменяться с вами, но боюсь перед вами встанут две непреодолимые проблемы — при всем своем желании вы не вместитесь в мое свадебное платье, и полагаю, Густав будет против подобной невесты — помилуйте, вы выше его ростом, вы никоим образом не станете с ним прекрасной парой.
Удерживающий меня мужчина побледнел, глаза его сузились от ярости, в то время как среди его друзей послышались сдержанные смешки.
— А вы остры на язык, мисс Хемптон! — зло произнес он.
— Обычно восхищение моим умом выражают несколько иными фразами, — я вновь улыбнулась.
— Мисс Хемптон, — военный казалось был взбешен, — боюсь всем станет вовсе не до вашего ума, если я вас скомпрометирую.
Вот тут я перестала улыбаться, и поинтересовалась:
— Интересно, и как вы себе это представляете?
Кадет смерил меня взглядом с головы до ног, демонстрируя что он себе очень даже это представляет, после чего, приблизив свое лицо к моему, произнес:
— Я объясню. Обратите внимание, мисс Хемптон, вы здесь совершенно одна, в полном моем распоряжении. Соответственно я могу сделать с вами все, что мне пожелается, а желаю, я поверьте, многого. И после этого, вы будете опозорены, Элизабет.
Судя по выражению его лица, он был искренне убежден, что я теперь должна лишиться чувств от испуга.
— Но, — продолжил наглец, — есть иной вариант развития событий. Сейчас вы дарите мне поцелуй, а после все танцы на сегодняшнем балу, в этом случае я буду вести себя с вами как джентельмен, мисс Хемптон.
С невероятным трудом мне удалось сдержать смех, а после я произнесла: