– И это все актеры? Какие пьесы вы играете? Может, водевили? – Луиза заинтересовалась их делами.
– Во-первых, здесь не все. Только те, что тут и обитают. Остальных увидишь позже. Во-вторых, не все они актеры. Честно говоря, актриса здесь всего одна – Кларисса. Она здесь с самого погрома. А то и дольше.
– Живу в гримерной, – охотно поведала Кларисса, поглаживая горжетку. – И ты поживешь у меня, пока не окрепнешь.
Луиза поблагодарила ее, но все же уточнила у Олле, чем занимаются остальные.
– Да кто чем. Вот Вольфганг – уличный музыкант.
– Я не работал ни дня с тех пор, как приехал в столицу! – гордо подбоченился старик и выдал лихой пассаж на гармони. – И всегда хватало, но только не сейчас.
– Да как же ты не работал, если играл с утра до вечера? – Пэр подал ломкий голос из своего угла. – Чего заливаешь-то?
– А так, что, если бы мне не платили, я бы все равно играл. Вот и получается, что я не работал. – И гармонист расхохотался над собственными словами, демонстрируя ровные крупные зубы, не вязавшиеся с морщинистым лицом.
Кларисса прижала руки в кружевных перчатках к ушам и преувеличенно закатила глаза.
– Прошу вас, не так громко! Мои мигрени могут вернуться в любой момент!..
– Конечно, душа моя, – с нежностью отозвался Вольфганг. – Не позволите ли ручку?
– Нет!
– Ну хоть пальчик поцелую! – настаивал он.
– Я сказала нет, – пискнула дива и исчезла за дверью.
Олле склонился к самому уху Луизы и заговорщически шепнул:
– Это старая история…
– Я гляжу, вся шайка тут. – На пороге появилась Чайка, все в том же многослойном наряде. – Кто хочет пирожков? Они остыли, зато с угрями. – Она тряхнула объемистой холщовой сумкой на длинном ремне. – На всех хватит.
К ней мигом подскочил Пэр и забрал у нее ношу. По сравнению с ее хрупкой фигурой все казалось слишком тяжелым.
– Луиза интересуется родом наших занятий. Не продемонстрируешь свое мастерство?
– Легко. – Чайка подошла к ним и быстрым, почти незаметным глазу движением извлекла карточную колоду из левого рукава.
– Вот это да, – простодушно удивилась Луиза и сама себя одернула: она никогда не позволяла себе выражаться так вульгарно.
– Это ерунда. Выбери карту! Давай скорее. – Чайка смачно хрустнула шеей, наклонив голову из стороны в сторону.
Луиза выбрала девятку сердец. Чайка продемонстрировала карту всем, затем ловко стасовала колоду.
– Теперь найди ее, если сможешь.
Луиза пролистала все до одной, но ее девятки сердец там не было. А ведь колода была полной, все пятьдесят четыре карты.
– И где она теперь? – вздрогнув от волнующей, но приятной загадки, спросила она.