– Никогда не оставляй дверь открытой. – Секретарь герцога прикрыл глаза. – Не смей.
Слышно было, как скрипят колеса инвалидного кресла и распахивается окно. Брат не ответил.
***
– Сначала я хотел подтереть вашим приглашением зад и отправить обратно с посыльным, – сообщил Валентайн Вульф, закидывая ногу на ногу. Подошвы его сапог были облеплены по бокам сухой грязью. – Но потом мне стало любопытно, что вы, проклятый старый лис, можете мне сказать.
– Приятно слышать, что вы приняли мудрое решение, – холодно кивнул герцог.
– После вашей затеи с коронацией слабоумного меня понизили в звании. – Валентайн дышал луком и неприязнью. – Мне такие скачки ни к чему, ясно? Вы хоть знаете, как жилось генералу Вульфу? Нет? Так я вам скажу: обалдеть как! Своя квартирка, девочки каждый вечер, жратва отменная и никто не указ. А теперь я живу в казарме! С вонючим мужичьем! С теми, кого по плацу пинками гонял! И это после двух месяцев гауптвахты!
Герцог пропустил мимо ушей яростный лай капрала. Он умел вести дела с кем угодно.
– Если вы так недовольны своим нынешним положением, то, должно быть, хотите его исправить. – Он не спрашивал, утверждал. – Сколько у вас людей?
– Эва как… – протянул Вульф и дернул себя за ухо, будто проверял, не ослышался ли. – Да ты опять за старое, я прав? Все не угомонишься…
– Вы забываете, с кем говорите, капрал, – Юстас не удержался от замечания, но тон его был ровным, как должно.
– Я знаю, с кем говорю. – Вояка развернулся на стуле и смерил Юстаса взглядом. – Я говорю со старым интриганом, потерявшим власть, и его прихвостнем, которого вообще никто не спрашивал. Кстати, каково это – быть слугой двух господ? Может, скажешь мне, двуличная твоя морда?
Андерсен почувствовал, как кровь отливает у него от лица.
– То есть вы считаете, что сможете вернуть прежнее положение верной службой президенту? – Голос Фердинанда нисколько не повысился. – Я полагал, вы умнее.
– К делу, Спегельраф, к делу. Хотя я знаю, к чему ты клонишь.
– Так расскажите, к чему я клоню. Я слушаю. – Спина герцога выпрямлена, ладони сложены, тонкие губы не знают улыбки. Таким он был всегда: за кафедрой, во дворце, в кабинете.
– Ты хочешь, чтобы я с моими парнями, теми немногими, кто еще не наплевал мне в зенки, устранил президента Мейера.
– Узурпатора Мейера, – поправил судья. – Да. Он должен исчезнуть.
– Прямо из Коллегии?
– Именно. Тогда власть вернется к законному правителю, точнее, его представителю-регенту. У Кантабрии будет королева, женщина глупая и послушная.
Капрал Вульф не выглядел удивленным, скорее наоборот – на его лице появился оскал торжества.