Через несколько тихих минут все покинули сцену. До рассвета было еще далеко.
***
«Они стерпели, и я стерплю», – думала Луиза, пока шило раз за разом прокалывало ее кожу. Зубы она сжала так, что те, казалось, должны были вот-вот раскрошиться. От кольщика пахло перегаром и немытым телом. Он склонился к самой ее ноге, свесив сальные патлы, и крепко держал, чтоб не дергалась. Олле был рядом и держал девушку за руку. Его пальцы она тоже стискивала до хруста, будто это могло хоть немного ослабить боль.
Как оказалось, Чайка уже имела метку и даже продемонстрировала След людям Короля, хотя наотрез отказалась объяснять, где и при каких условиях получила его.
Луиза была последней, кто решился. В Хёстенбурге нельзя было оставаться, к тому же она боялась оказаться в одиночестве и потерять друзей. Потерять Чайку, Братьев, Павла, Олле и даже заносчивого Фабиана. Даже озлобленного на весь свет Нильса. Ей стало немного жаль его после встречи с Теодором.
Шило, забивавшее чернила под кожу, мерно поднималось и опускалось, точно игла в швейной машинке. Луиза едва сдерживала стоны – ей было стыдно показывать слабость.
– Держись, Луковка, – ободряюще бормотал Олле. – Потерпи, милая…
Наконец пытка прекратилась.
– Все, – буркнул угрюмый кольщик и небрежно отер ступню Луизы от остатков чернил и выступивших капелек крови. – Чистой тряпкой обвяжи. И чесаться не смей, – он повторил те же слова, которые сказал и остальным до нее.
Грубый, топорно выполненный рисунок был теперь прямо под выступающей косточкой щиколотки: узкая лапка с четырьмя когтистыми пальчиками чернела на фоне островка покрасневшей, раздраженной кожи. Почему именно крысиный след? Не потому ли, что его не так-то просто увидеть, если не знаешь, где искать? Или потому, что крысы всегда живут неподалеку от людей и питаются тем, что удастся украсть? Как бы то ни было, след останется с ней навсегда, на весь остаток ее непредсказуемой жизни. Если только она не потеряет ногу в своих путешествиях…
От этих мыслей Луизу передернуло, и, неверно ступая, она поспешила покинуть комнату, где делали татуировку. За дверями ее поджидала Чайка.
– Живая? – с сомнением в голосе осведомилась подруга.
– Почти. И как ты это вынесла? Ужасно больно…
Миниатюрная картежница как-то странно посмотрела на нее, а затем взяла за руку и потянула в одну из гримерок. Там она прикрыла дверь и разулась.
– Только не вопи! – хмуро предупредила она.
Облизнув большой палец, она потерла край татуировки, и он тут же стал размазываться, стираться.
– Но она… не настоящая! Чайка, почему?