писал Фландр. – Кривизна должна быть выпрямлена».
Далее следовали подробные описания опытов над слугами, которые он проводил, разумеется, без их ведома. Он составлял различные снадобья, чьим назначением было искоренить тот или иной недуг, заметный только сведущему алхимику, и подмешивал слугам в питье. Некоторые из рецептов были перечеркнуты десятками раздраженных линий, а некоторые дополнялись подписью «верно».
Антуан все больше уверялся в том, что он видит в людях то же самое, что некогда замечал его прапрадед, и его видения – не что иное, как истинный лик мятежных подданных. Наконец, он увидел то, что уже и не надеялся найти, и на лбу Антуана выступила испарина. Очередная страница гласила: «Да прозреют незрячие!»
***
Фердинанда Спегельрафа можно было назвать человеком рациональным, но когда дело касалось семьи, ему было свойственно винить в неудачах других людей, а именно собственных детей. Поэтому он всем своим видом показывал, что у него больше нет сына, который потерпел сокрушительное фиаско на пути к трону.
Антуану это было только на руку. Он наконец освободился от обязательных бесед о политике и придворном искусстве манипуляции – вещах, ему чуждых. Теперь его занимали более важные материи.
Все дни он проводил в лаборатории Фландра, кое-как очистив ее от грязи и выпроводив всех непрошеных обитателей. Жарко полыхала растопленная дровами и растительным маслом печь для дистилляции. Реторты и колбы вновь обрели свой смысл. Он пытался повторять опыты прапрадеда, от простейших до сложных. Некоторые из ингредиентов ему удалось раздобыть на кухне, а многие травы обнаружились в саду и на опушке леса. Антуану приходилось по нескольку раз сверяться со старинным травником, чтобы выбрать нужное растение. Кое-что нашлось в самом кабинете, но от нескольких рецептур пришлось отказаться из-за недоступности таких вещей, как желчь оленя и тому подобных.
Первый восторг он испытал, когда снадобье «от непомерного обжорства» начало соответствовать описаниям по цвету, запаху и консистенции. У Антуана не хватало духа испробовать его на ком-то, кроме себя, и он добавил несколько капель микстуры во флягу с водой, которую носил с собой повсеместно. Его и без того слабый аппетит совсем исчез на пару дней. Это был триумф, завершившийся обмороком. Для следующих рецептов Антуан решил ограничиться лишь сходством с требованиями из журнала.
Позже он приготовил составы «отсекающий руки вору», «связывающий болтливый язык» и «затыкающий любопытные уши» и чувствовал, что его мастерство растет день ото дня. На исходе августа он почувствовал, что готов к самому главному, к тому, зачем судьба привела его в эту лабораторию, – к эликсиру прозрения. Антуан подготовился заранее, так как большинство трав для этого дела нужно было собирать в середине лета: белладонна предпочитала влагу пруда, а арника с ее желтыми цветами пряталась в сосновом бору, где росла маленькими островками по три-четыре растения. Как и все последние работы Фландра, этот эликсир отличался совершенно необычной технологией изготовления, освоить которую стоило особого труда. Секрет был в том, чтобы уменьшить концентрацию веществ, довести ее до абсолютного минимума, постоянно разбавляя экстракты водой или спиртом и встряхивая сосуд. Таким образом получалась жидкость без запаха и цвета. Фландр упоминал, что ее можно как применять в виде капель, так и пропитывать ей хлебные шарики.