Наверное, я сделал правильно, спросив о ней в первую очередь, когда мы встретились в ресторане на побережье Санта-Моники.
— Ты спросил, потому что действительно тебе интересно или потому что ищешь моего расположения? — Голос отца тверд, как и его глаза. У нас разладилось в последнее время, но все равно он самый лучший отец, какого можно только вообразить.
— Мне интересно, папа, — смело отвечаю я, отпивая безалкогольный коктейль.
Он не верит, но и не считает меня совсем бессовестным, я читаю в его глазах понимание.
— Сегодня она не вспоминала тебя, — извиняющимся тоном отвечает отец. — Но она все время думает о тебе.
— Как ты можешь знать об этом? — спрашиваю я, не глядя на него.
Крики чаек и плеск волн доносится со стороны пляжа. Я откидываюсь на кресле и надеваю на глаза солнцезащитные очки. – Не помню, когда в последний раз она смотрела на меня как на своего сына.
Я волнуюсь, что снова разозлил отца, но судя по его вздоху, это не так.
— Иэн. — Отец ставит локти на стол и всматривается в мое лицо. — Это трудно и я сожалею об этом. Но это случилось. Нам нужно справиться с этим. Я больше не хочу ударять тебя.
На последней фразе голос отца дрожит. Он никогда не позволял себе такого, но его нервы натянуты как струна, и я ни в коем случае не могу обвинять его за то, что он ударил меня. Я заслужил этот удар.
— Я не злюсь на тебя, папа, — мягко отвечаю я.
Он кивает и отводит взгляд в сторону. Его лицо уже бороздят морщины, это именно те отметины, которые определяют не возраст, а стресс.
— Как у тебя дела с учебой? — интересуется отец, меняя тему.
— Все хорошо. Есть некоторые проблемы с математикой.
Папа усмехается, потирая подбородок.
— Ты же знаешь, что она очень важна.
Я кривлю губы и тоже улыбаюсь.
— Спенс мне очень помогает в этом плане.
Наверное, было глупо ожидать, что отец что-нибудь ответит на это. Или хотя бы спросит, кто такая Спенс. Но он помнит о ней, знает, кто она такая. И меня убивает то, что он молчит.
— Это ведь важно для меня, — вздыхаю я.
— О чем ты? — недоумевает отец.
— Спенсер. Она важна для меня.
Он молчит.
Проклятье! Почему он молчит?
— Папа, — давлю я.
— Что? — раздраженно отзывается он. — Что мне сделать? Я же не запрещаю тебе встречаться с тем, кем ты пожелаешь. Я никогда тебе никого не навязывал, хотя мог бы.
Да, он мог бы. Но полное отсутствие интереса к девушке, которую я люблю, приводит еще в большее разочарование, чем если бы то, если бы он запрещал.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Ты молод и все еще может изменить свое мнение. Сначала сосредоточься на учебе, — отмахивается он.