Assassin’s Creed. Origins. Клятва пустыни (Боуден) - страница 123

Однако трудная часть была позади, потому что я не сомневался: на мое предложение Айя ответит мне «да».

51

– Нет, – ответила Айя.

Она стояла передо мной, опустив правую руку с мечом. Мне вспомнилось, как утром в такой же позе застыл отец.

– Почему? В чем дело? Я все обсудил с отцом, и он рад за нас.

Увидев помрачневшее лицо Айи, я поспешил уточнить:

– Я что хотел сказать: ты сама знаешь, каким трудным мог оказаться разговор с ним. Но отец горд и счастлив. Он хочет, чтобы мы были вместе.

Айя качала головой, однако я не сдавался.

– Когда мое обучение закончится, мы вернемся в Сиву. Я стану не только меджаем, но и мекети.

– Нет, – твердо возразила Айя. – Прости, Байек, но я не выйду за тебя.

– У нас будет свой дом, – продолжал я, растерянно моргая. – Семья. Я спрошу позволения и у твоей тетки.

Айя вздрогнула. Ее глаза потемнели от непонятного мне горя. Тогда я не понимал, почему она так воспринимает мои слова, но решил договорить до конца.

– Отец постепенно состарится, и тогда я стану единственным защитником Сивы. Я буду стражем нашего оазиса. Понимаешь, Айя? Я буду хранить традиции меджаев… Но самое важное – мы будем вместе. Разве ты этого не хочешь? Разве у тебя нет желания быть вместе со мной до конца дней?

Айя подняла голову, расправила плечи и вдруг с размаху всадила меч в песок, заставив лезвие задрожать. Ее глаза гневно вспыхнули.

– Байек, я даже не знаю, с чего начать. Я не хочу быть женой защитника Сивы. Женой меджая. Ты когда-нибудь задумывался над тем, верю ли я в пути меджаев?

– Скажешь, не веришь?

– Может, да. А может, нет. Мой вопрос не в этом. Я хотела спросить: ты сам перестал об этом думать?

– Нет, но…

– Естественно, не перестал. Ты и не мог перестать, поскольку отец плотно забил тебе голову всеми этими… – Айя размахивала руками, словно отгоняя назойливых мух, – представлениями. Ты не позволяешь себе усомниться в них. Байек, отец не дает тебе думать самостоятельно!

Внутри меня промелькнуло раздражение. Все эти годы Айя ничего не говорила мне об отце, не мешала выстраивать отношения с ним. Но часть меня постоянно удивлялась такому невмешательству. Тогда я не хотел признавать этого, да и сейчас не был готов с ней согласиться. Я подавлял все сомнения, стараясь еще больше сосредоточиться на сиюминутных задачах.

Я протянул к Айе руки, как будто пытаясь залатать трещину, возникшую между нами и становящуюся только шире.

– Айя, у меня есть ты. Ты мне поможешь усомниться в том, что требует сомнений. Поможешь узнать то, что необходимо узнать. Ты не позволишь мне бездумно со всем соглашаться. Отец это знает.