Ночами мне часто не спалось. Я задавал себе один и тот же вопрос: правильно ли мы поступили, отправившись на поиски Хенсы? Но мне было приятно сознавать, что мы действуем. И даже если однажды мне придется вернуться в Сиву с пустыми руками, я хотя бы вернусь туда более пригодным для миссии защитника.
Я хотя бы попытался. Я не отвернулся от задания лишь потому, что оно казалось неосуществимым. И эта попытка принесла мне опыт.
В один из дней мы увидели на горизонте колонны, напоминавшие сломанные зубы. Сомнений не оставалось: мы приближались к Фивам, а колонны принадлежат Большому гипостильному храму. Потом мы увидели и сам храм. Казалось, он вырос прямо из пустынных песков и по мере нашего приближения становился все громаднее. За зданиями, построенными из песчаника, ярко сверкала голубая лента реки. А на другом ее берегу находился Фиванский некрополь. Начинаясь возле самого Нила, он тянулся чуть ли не до горизонта.
Усталость сгибала наши спины. Мы сидели, склоняясь к шеям лошадей. Но стоило нам увидеть город (пусть и в отдалении), мы тут же выпрямились. Скоро мы доберемся до Фив. В Сиве этот город представлялся мне таким же далеким и легендарным, как Александрия, однако трудно было отыскать два более непохожих города. Фивы – в прошлом блистательная и величественная столица Египта – пережили череду мятежей, после которых так и не оправились. Слева от храма начинался лабиринт городских улиц, застроенных обветшалыми домами и домишками. Они чем-то напоминали истрепанное лоскутное одеяло. Вслед за этим сравнением мне в голову пришло другое. Казалось, эти строения бросили в пустыню, словно игральные кости, и они остались гнить и разрушаться, постепенно становясь неотличимыми от самой пустыни.
Только подъехав ближе, мы стали замечать пятна цвета: навесы, белье на веревках. Издали же все было одинаково угрюмо-серым: разрушающимся и не сулящим ничего хорошего. Громадные колонны выглядели настолько высокими, что верхушками задевали облака. Но и в них чувствовалась какая-то усталость. Казалось, скоро они не выдержат и рухнут на песок. Восхищение их высотой и размерами не затмевало следов неумолимости времени. Символ могущества, отступающий перед дряхлостью и запустением. Таким же воспринимался и сам город.
Добравшись почти до окраины, мы разыскали каменную громаду, которая неплохо защищала от ветра. Рядом росло дерево, спасавшее от солнечных лучей. Здесь мы решили сделать привал.
– Ждите моего возвращения, – сказал нам Тута.
Он хотел войти в родной город один, чтобы разыскать мать и сестру Кию. Он увел с собой наших лошадей, сказав, что обменяет их на еду. Айя с подозрением отнеслась к этой затее, однако я поддержал Туту. Еда нам сейчас была нужнее, чем лошади, которых тоже требовалось кормить. С тем мальчишка и ушел.