— Езжай в Тейкином. Меньше внимания привлекать будешь, а платье в суму положишь, перед тем, как домой прийти, наденешь. А то опять кто-нибудь на пуговицы позарится. Видно же, что они красивые, с любовь сделаны. И не переживай, все обойдется: родные обрадуются и не будет серчать.
— Я вам очень благодарна за все и хотела бы отплатить за вашу заботу. У меня есть…
— Да будет тебе! — перебила меня улыбающаяся Мальда. — Накормив и подарив детское платье с разношенными туфлями, не обеднеем. А тебе еще дорогу оплачивать.
— Мне и на дорогу хватит!
— Не надо! — отказалась она. Но утром перед тем, как уехать, я положила полновесную серебряную монету в одну из мисок. Начнет готовить и найдет.
На прощание Мальда помахала мне рукой и пригрозила пальцем:
— Из Пустеля — домой!
За день с половинкой, что я прожила у них, отдохнула и душой, и телом. И снова поверила, что мир не без добрых людей. Но теперь я ученая и буду внимательнее относиться ко встречным попутчикам.
В компании с Гроном три часа пролетели быстро, и вот мы уже в небольшом городишке.
По размеру он больше нашего поселка, но неопрятный. И нет в нем, добротности, основательности. В Гронвиле, где все кузнецы, что не ворота — то чудо чудное. Не решетки и заборы, а кружева великолепные. И флюгера в виде сказочных животных взор завораживают. Что уж говорить об ажурных фонарях и витражах на многих окнах, украшенных медью и цветными стеклышками! А в Пустеле все серее, беднее.
— Отвезу дрова, и поедем насчет тебя договариваться, хорошо?
Кивнула. Грон мне ни чем не обязан, поэтому за любую его заботу я была очень признательна.
Мы проехали по кривой, плохо мощенной улочке, свернули на перекрестке к ратуше, шпиль который виднелся за домами, и вдруг я увидела солидное каменное здание с искусно начертанными буквами на вывеске.
«ГБ» красовались позолоченные буквы на фоне благородного бордового цвета. Они сияли на солнце, привлекая внимание и, не удержавшись, я указала пальцем.
— Смотри!
— Гномий Банк, — пояснил Грон.
— А можно мне потом туда? — папа рассказывал о нем и частенько пользовался его услугами.
— Можно и сейчас, — он свернул на небольшую улочку, дабы не портить красивый вид площади, остановил кобылку и помог мне спуститься. Спрашивать, зачем мне туда, не стал. — Буду ждать здесь.
Чтобы не задерживать Грона, я вприпрыжку перебежала дорогу, поднялась по каменным ступенькам парадного крыльца и вошла в банк.
Внутри небольшого помещения не было ничего лишнего, однако во всем чувствовалась добротность. Яркая мозаика на полу с теми буквами, прочная красивая решетка во всю стену, выполненная в виде причудливо изогнутых кругов, символизирующие монеты. В ней имелось небольшое окошко, за которым, отгородившись от всего остального мира, в громоздком, дорогом кресле сидел важный гном. Уже немолодой, с окладистой бородой рыжеватого отлива, он что-то записывал в огромной книге, но увидев меня, с любопытством рассматривающей зал, отложил перо. Не знаю, как так, но перед окошком тотчас появилась подставочка, ступив на которую, я оказалась как раз лицом к лицу с ним.