— Боже… Лукас. Я хочу…
— Чего? Скажи мне, чего ты хочешь, — сказал он.
— Больше. Я хочу всего тебя.
Лукас выполнил мою просьбу, и когда он вошёл в меня по самые яйца, он перестал двигаться, удерживая нас в этом идеальном моменте.
— Ты просто чертовски невероятен, — сказал Лукас, и помоги мне боже, он выглядел так сексуально надо мной, раскрасневшийся, с напряженными жилами на его шее. Капля пота стекала вниз по его лицу, и я подцепил пальцем его — нашу — цепочку и потянул его вниз, к себе. Когда я поцелуем убрал каплю, Лукас снова прижался к моим губам, а затем начал двигаться.
Ощущения его члена внутри меня было практически слишком, как и давления приятной боли, которой я жаждал, и он не проявлял пощады, вбиваясь в меня в темпе, который казался отчаянным.
— Продолжай трогать себя, — сказал он, держа меня за ноги под коленями, чтобы получить угол получше, и я дрочил свой член в такт с движениями его бёдер.
То, что началось как трах, превратилось в нечто большее, нечто напряжённое и глубокое. Меня пьянило осознание того, как я мог выводить этого мужчину из контроля, и за тенью сомнения я знал, что он обладает совершенно такой же властью надо мной. Я не мог насытиться звуком кожи, шлёпающей о кожу, звуками, которые вырывались из его горла, пока он входил меня всё глубже и быстрее. А наблюдать за ним? Чёрт. Эти практически чёрные глаза смотрели прямо на меня в ответ, мышцы на его руках и точёный пресс напрягались, пока он трахал меня так, будто больше не получит шанс на это. Всё это добавлялось к эротическому виду, и от этого у меня закатывались глаза.
— Смотри на меня, когда кончишь, — сказал Лукас, и я был не в силах ослушаться. Я раскрыл глаза, пока копился мой оргазм, пуская ток по спине одновременно с тем, как движения Лукаса стали хаотичными, и когда он кончил, выкрикнув моё имя, его взгляд не отрывался от моего, даже когда веки потяжелели от удовольствия.
Чёрт меня побери, это всё решило. Игра окончена. Мой член пульсировал так сильно, что я думал, что он взорвётся, и горячие потоки спермы забрызгали весь живот Лукаса, и было что-то первобытное в том, как я метил его тело, что заставляло меня думать: Ты весь мой, Лукас Салливан. Затем его губы вернулись к моим, его поцелуй был властным и будто клеймил меня.
Схватив полотенце, Лукас вытер нас обоих мягкими движениями, которые не соответствовали зверю, который взял меня полностью, и закончив, притянул меня к себе, его опавший член улёгся снова между моих ягодиц, но то, как он держал меня сейчас, не было сексуально; это было ласково.