— Ох, я такой ужасно неуклюжий. Пожалуйста, простите меня, что я упал в ваши… — Баш провел руками по бицепсу парня, — большие, мускулистые руки.
— Ох, ради бога, — пробормотал Лукас, когда Баш последний раз похлопал парня, а затем подошёл к нам. — Как думаешь, ты сможешь провести один вечер без того, чтобы не домогаться наших гостей?
Положив одну руку на бедро, а другой потянувшись за стаканом шампанского на одном из подносов в углу, Баш изобразил шок.
— Ты намекаешь, что я упал в большие мускулистые руки этого прекрасного человека специально?
— Это вполне похоже на то, что сделал бы Баш.
— Что ж, какая жалость, всё в кругу друзей. Честно говоря, я удивлён, что все по-прежнему одеты. Ну, кроме мириад завоевателей Шоу.
Сделав приличный глоток шампанского, он слегка пошатнулся, и я схватил его за локоть, чтобы удержать.
— Ты сегодня в порядке? — хохотнул я, пока Баш выпрямлялся.
— О боже. Наверное, от кубиков сыра, которые я сегодня съел, у меня немного кружится голова, но как ещё я должен был влезть в эти штаны? — ответил он, скользя руками по натянутой коже, которая выглядела так, будто была нарисована на его тонкой фигуре.
— Баш — кухня. Еда. Сейчас же, — сказал Лукас.
— Ммм, он такой властный, — сказал Баш, а затем прильнул ближе, чтобы преувеличено прошептать мне: — Надеюсь, в кровати он тоже такой.
— Иди поешь, дурачина, — сказал Лукас, закатывая глаза и уводя меня прочь. — Ещё раз, почему мы согласились провести вечеринку здесь?
— Потому что ты хотел представить меня всем своим друзьям и похвастаться упорной работой, которую мы проделали в этом доме.
Как бы мы ни любили ностальгировать по тому, как всё устроила бабушка, когда была жива, пришло время перестроить дом изнутри с помощью краски и мебели, на выборе которой мы с Лукасом сошлись. Результатом стало уютное смешение мягкой коричневой кожи и оттенков синего, которые по утверждению Лукаса подходили к моим глазам.
Слащавый влюблённый дурак.
— В этом ты должен был мне отказать. Прямо сейчас мы могли бы быть в постели.
Когда Лукас прижался губами к моему уху, я игриво оттолкнул его.
— Но я даже не устал.
— Я говорил не о сне, — сказал он, возвращаясь, чтобы легонько прикусить мочку моего уха. — Идём. Никто нас не потеряет, если мы пойдём наверх.
— И пропустить собственную вечеринку?
— Я впервые не в настроении.
Эти слова из уст Лукаса Салливана заставили бы любого другого задуматься дважды, так что я ничего не мог поделать со своей реакцией.
— Что такое? Бывший бог секса Южного Хэйвена заскучал через два часа? Он начинает жизнь с нового листа? Скажи, что это не так.