– Как он поживает?
– Кто?
– Твой малыш.
– О, замечательно, если судить по ударам ноги и ударам кулака. Если это мальчик, клянусь, я все ему выскажу, когда он родится, а если девочка…
Пэтси замолчала.
– А если это девочка? – повторил Кайл.
– Я ей скажу, что она вся в мать!
Он улыбнулся, Пэтси швырнула в него подушку и сообщила, что сможет прийти только через два дня. Она подошла к нему, чтобы поцеловать.
– Джет сказал, что заедет, и Стив…
– Я соглашусь на новое лечение, – прервал ее Кайл.
– Спасибо.
Лечение началось во вторник, и Кайл сразу на него отреагировал: он его не перенес. Надо было менять дозировку, восполнять потерю жидкости с помощью внутривенных вливаний, потому что его рвало всем, что он глотал. Он выдержал многочисленные инъекции, которые погрузили его почти в коматозное состояние. Через несколько дней у него не осталось сил, чтобы встать и посмотреть, насколько распустились листья. Но мыслил он по-прежнему ясно.
Кайл не мог забыть о том, что прошел год и три месяца с того момента, когда он сбил Малколма и Корин рухнула на колени рядом с сыном. Он снова и снова видел движение ее волос. И все остальное… Розовый цвет ее щек и такой же оттенок стен в том кабинете, где он держал на руках Дейзи. Но в клинике, где он в строжайшей тайне проходил лечение, не было ни розовых, ни голубых стен. Это заведение специализировалось на лечении совершенно других заболеваний, и его преимущество заключалось в том, что оно находилось в Сан-Франциско. Кайл нуждался в Джейн, в Пэтси и во всех остальных. Они сменяли друг друга у его изголовья. Все утверждали, что Сан-Франциско – это лучший город в мире.
– И мы знаем, о чем говорим! – сказал Джет.
– Вот именно! – поддержал его Стив.
Никто из посетителей ни разу не упомянул о тех трудностях, с которыми приходилось сталкиваться, чтобы защитить Кайла от нездорового любопытства.
При нем друзья говорили только об их общих планах. Кайл слушал. Делал вид, что верит. В нескольких очень редких случаях он действительно поверил, когда друзья были особенно убедительны. Однажды, очень рано утром, Кайл на короткое мгновение даже «увидел» себя в лондонской студии с гитарой в руках. И услышал, как поет «Когда-нибудь»…
Но сегодня, лежа в кровати, Кайлу пришлось сосредоточиться, чтобы услышать голос Корин и вновь ощутить вкус томата на ее губах. «А если ничего лучшего и не было?»
Бывали дни, когда крайняя усталость мешала Кайлу проделывать эти упражнения памяти. В такие дни он видел только квадрат окна, меняющий цвет с черного на голубой, более или менее блеклый, и снова на глубокий черный. Это были долгие дни, когда голос Корин оставался далеким, а сам Кайл был очень испуган. Ужасные дни, когда он просыпался в поту. Случались и такие дни, когда он считал, что этот день будет последним.