Вести об их распродаже быстро распространились, и многие уже позвонили и сделали заказы, чтобы забрать их в среду. Некоторые мамы девочек из танцевальной команды приехали в кондитерскую, чтобы помочь с декором, и вскоре вся кондитерская была украшена синими, белыми и желтыми вымпелами и плакатами. Несколько классов сделали огромные открытки «Быстрее выздоравливай» и передали их для украшения витрины (Калли собиралась отправить их в больницу после распродажи).
Ближе к вечеру Калли шумно выдохнула и оглядела кухню. Она истратила почти все свои припасы, но нисколько не жалела об этом. Несколько девочек с мамами теперь прибирались в лавке после целого дня напряженной работы, а торговый зал «Лакомств Калли» стал центральным пунктом для сбора средств.
Эрик заглянул в кухонную дверь и сообщил:
– Барбара на горизонте. Повторяю: «Ее Величество» подъехала к магазину.
Калли рассмеялась.
– Я поняла. Спасибо, Эрик. – Она бросила фартук в корзину с грязным бельем и вышла к прилавку.
Ее мать вошла в кондитерскую с улыбкой на устах и с гигантской картонной коробкой в руках.
– Всем привет! Мне нужна помощь. Эрик, у меня в багажнике еще четыре такие же.
– Да, мэм. – Эрик побежал выполнять указания Барбары.
– Мам, а что это у тебя?
Барбара плюхнула коробку на пол и объявила:
– Мы с папой попросили об одолжении. Помнишь Джимми Бэнкса? Мы много лет ведем с ним бизнес. Я сказала, что они нужны нам срочно. Ну, посмотри же…
Совершенно сбитая с толку, Калли нагнулась и открыла коробку. Внутри оказалась кипа синей материи. Она вытащила одну – и на глаза ее навернулись слезы. Это были футболки с гигантским номером «12» на спине – командным номером Тейта.
– Ох, мам!.. – Калли выпрямилась и крепко обняла мать; она с трудом сдерживала слезы.
– Ну что ты, милая, не плачь. Я подумала, что вы могли бы их продавать. Еще немного заработали бы…
– Спасибо, мам. Они замечательные.
Девочки окружили их и стали охать и ахать над футболками. Барбара просияла; она обожала помогать людям, попавшим в беду, причем делала это совершенно искренне – вовсе не из тщеславия. И ей, Калли, оставалось только надеяться, что когда-нибудь она станет такой же, как ее мать.
К девяти часам Калли уже с трудом передвигалась. Ноги ужасно болели, ступни отекли, а голова едва соображала. Они заканчивали этот вечер, сортируя футболки, упаковывая печенье и маффины для быстрой распродажи; и все это время девочки и даже их мамы делились историями про Тейта (иногда они плакали, а иногда смеялись). Эти девочки и их мамы знали Тейта много лет – с начальной школы, даже детского сада. И все очень переживали из-за случившегося и из-за того, что могло случиться. Они пытались сохранять оптимизм, но это было непросто. Новости о Тейте продолжали поступать, и звучали они довольно мрачно.