Столицу я заметила издалека, причём прежде услышала, нежели увидела, такой шум и гомон царили даже в округе.
К широким воротам, обитым металлическими узорчатыми пластинами, мы подъехали уже в плотном ряду других телег, повозок и даже одиночных всадников. Пешеходы, а их тоже было немало, шли чуть в стороне, боясь быть раздавленными в такой тесноте. Скорость передвижения всё снижалась и снижалась, пока наконец мы не встали неподалёку от ворот, двинувшись дальше только через несколько минут. Я увидела, что открыта лишь одна створка, через которую стражники и пропускают путников и торговцев, прошедших досмотр.
Чем ближе мы продвигались к воротам, тем больше я начинала нервничать. Из-за большой плотности скопления людей, животных и массивных средств передвижения, я не могла рассмотреть, как именно привратники проверяют желающих попасть в город. Возможно, они задают какие-то вопросы, и, если я неправильно отвечу или допущу какую-нибудь ошибку в поведении, меня могут в чём-то заподозрить. В общем, чем ближе мы подъезжали, тем больше я себя накручивала. И когда перед нами остались лишь две телеги, мои нервы уже были натянуты до предела. А пальцы, судорожно сжимавшие мешок, побелели.
Я во все глаза смотрела, как проверяют повозку пожилой супружеской пары, вместе с которыми на рынок приехала восьмилетняя внучка. Муж и жена были дородными, краснощекими блондинами, а девочка – худенькая, смуглая, с тёмными волосами и глазами. Судя по доносившимся обрывкам разговоров, малышку впервые взяли в столицу, и теперь она была полна впечатлений. Осмотрев их товар и повозку и не найдя ничего предосудительного, стражники переключились на людей.
Один из них вложил в руку толстяка предмет, похожий по форме на яйцо, сделанное из красного полупрозрачного камня. Несколько мгновений камень полежал на раскрытой ладони крестьянина, затем стражник забрал его и отдал жене возницы. А потом таким же образом яйцо попало к внучке, взиравшей на него с восхищением ребёнка, получившего возможность прикоснуться к настоящему сокровищу.
Вдруг камень вспыхнул резким сияюще-красным светом, озарив перепуганное лицо малышки и даже стоявшие поблизости телеги. В следующий миг всё потонуло в какофонии криков отчаяния, ругани, ржании лошадей. Полная женщина в мольбе простирала руки к оттаскиваемой привратниками внучке. Высокий худой стражник бил толстяка, пытавшегося отнять девочку. Другой уже вязал ему за спиной руки. Затем связали и его жену. А телегу под конвоем проводили в город. Куда исчезла внучка, я не видела. Кругом пошли шепотки.