О, да! Из них бы получился идеальный прайд. Нарушив все возможные запреты, уставшие и свободные, они уснули в объятиях друг друга, не думая о завтрашнем дне, ощущая только эту девственно чистую бездонную глубину из которой приходит в этот мир единственное чувство, позволяющее ему существовать.
Данка слышала, как где-то там под вещами гудит его телефон, как его нога дёрнулась и упала с узкого дивана, стукнув пяткой об пол, как шоркала под окном метла трудолюбивого дворника, как тикали часы, показывая утро.
Она не знала зачем всё это хочет запомнить, не знала сколько у неё ещё есть часов, а может минут, но точно знала, что на бомбе с часовым механизмом уже запущен обратный отсчёт. В ту секунду, когда он покинет её дом, она рванёт. Раскидает по стенам её слабенький мозг, намотает на люстру кишки её ничем не оправданных надежд, окропит пол кровавыми брызгами её иллюзий. Ей никогда уже не стать прежней, ей никогда не собрать себя заново после тех разрушений, что он оставит после себя.
Он был так спокоен, и спал так тихо, положив на грудь правую руку. На ней нет обручального кольца, на ровной смуглой от загара коже нет даже намёка на кольцо. Это кольцо шипастым ошейником висело на его шее, и она видела ту, что дёрнет за поводок.
Она погладила против шерсти, поднимая дыбом волосы на его руке, он улыбнулся сквозь сон и потянул Данку к себе.
— Как зовут твою жену? — спросила она.
— Забудь про неё, — он так и не открыл глаза, устраиваясь на подушке поудобнее и собираясь спать дальше.
— У тебя телефон звонит, — она провела пальцем по его голому плечу, медленно и неотвратимо заставляя его проснуться.
— И про него тоже забудь, — он сгрёб её в охапку вместе с одеялом как кучу мусора и прижал к себе, пытаясь толи заткнуть, толи задушить.
— Подаришь мне свои трусы?
Абсурдность этого вопроса заставила его открыть один глаз. Один прозрачно-голубой укоризненно глядящий на неё глаз.
— Бери что хочешь.
— Только дай поспать? — она выкарабкалась из одеяла и убрала волосы с лица.
— Только не делай так больше, — оба пронзительно сверкающих глаза впились в её лицо. — Я с ума схожу, когда вижу эти твои липнущие к губам волосы.
— Так? — она вернула непокорную прядь назад.
— Дана! Я ведь не шучу, — и снова его рука потянулась к её затылку, и низ её живота привычно отозвался на это его движение.
Он вжимал её в диван, он подавлял её волю стратегически правильной позицией сверху и её тело весовым преимуществом.
«Чёрт побери, господин Савойский, я начинаю привыкать к той волшебной штуке, что работает под пионерским девизом «Всегда готов!»