Я останавливаюсь как вкопанный, застыв на месте. Вся боль, которую она причиняет, гнев, что отказывается утихать, глубокое отчаяние от чувства неимоверного одиночества вдали от нее выливается в приступ неконтролируемой ярости. Я поворачиваюсь на пятке, вдавив каблук в асфальт. Отталкиваясь от тротуара, я подхожу к ней, сокращая расстояние между нами. Наклонившись вперед, я показываю ей свое истинное лицо в данную минуту. Глядя ей в глаза, я хочу ненавидеть ее. Я должен возненавидеть ее, но, глядя в ее глаза так близко, любовь затапливает меня. Но все же гнев сейчас более сильная эмоция, испытываемая мной:
— Да как ты смеешь? — выплевываю я. — Я никогда не убегал от нас, Маккензи Эванс! Никогда! Ты, единственная, кто это сделал. Ты боишься любить меня. Ну а я устал бегать за тобой. Я не могу так больше! Ты хочешь вычеркнуть меня из своей жизни, ну так, пожалуйста.
Она прижимает ладонь ко рту:
— Я оставила тебя? — переспрашивает она. — Так ты думаешь, это я виновата?
Я провожу рукой вокруг, показывая на огромный пустырь, находящийся в Амарилло, штат Техас:
— Мы здесь, не так ли? И это явно не Флорида.
— Скажи мне кое-что, Дрю, — едва слышно шепчет она.
— Что? — рычу я, ударяя руками по бедрам.
Её большие голубые глаза поднимаются, чтобы встретиться со мной взглядом. Буря вокруг нас такая же, что бушует сейчас в ее глазах.
— Ответь мне на один вопрос: зачем ты вообще сюда приехал?
— Я думал, это и так очевидно. Я приехал, чтобы вернуть тебя назад.
Она качает головой.
— Другими словами, ты не мог допустить и мысли о потере. Великий Эндрю Вайз не может проиграть!
Я делаю шаг назад, слишком ошеломленный ее отповедью. Так вот каким она видит меня. Мне становится дурно.
— Я... хм... вау! — вздрогнув, я запускаю пятерню в свою и без того растрепанную шевелюру. — Так вот во что ты в действительности веришь? Что ты какой-то приз для меня?
— А разве нет?
— Абсолютно нет, — мой ответ следует быстро и точно.
— Во что же я должна верить, Энди? Ты обвиняешь меня в попытке бегства, когда ты сам бросаешь меня.
— Извини, что ты сказала? — но это невозможно. Я никогда не бросал ее. Она это всё, в чем я нуждаюсь. Что заставляет её думать, что я оставил ее? Я закрываю глаза, пытаясь осмыслить ее слова. — Когда это я оставил тебя? — она качает головой, как если бы я поглупел настолько, чтобы перестать понимать происходящее.
— Так скажи мне, Маккензи? — прошу я. — Когда это я оставил тебя? — в моем голосе прорывается злость.
Маккензи прикусывает нижнюю губу, покачивая головой терпеливо.
— Это больше не имеет значения.