В моем желудке начинает подниматься желчь. Я сглатываю металлический привкус во рту. Сейчас так спокойно сидеть рядом с Маккензи. Она не пытается убежать от меня. Не хочу снова потерять ее. Но, обманывая, ты всегда знаешь, что правда все равно откроется. Рано или позже.
Я заставляю себя продолжить:
— Влюбиться в нее было довольно несложно. Никогда в своей жизни я не чувствовал себя подобным образом с другим человеком. Вскоре мы стали жить вместе, что выводило из себя моего отца, но, видимо, не достаточно сильно, как тогда, когда мы объявили, что помолвлены.
— Вау! Постой! — Маккензи плещет руками. — Так вы поженились?
Я скрещиваю пальцы, опустив взгляд на них.
— Мы поженились вскоре после того, как я окончил Гарвард. Отец был в ярости. Он даже грозился отказать мне в трудоустройстве на фирме Вайзов и оповестить Ассоциацию. Конечно, мы оба знали, что он так не поступит. Фирма его детище и наше наследие. Он никогда не сделает ничего, чтобы запятнать наследие.
Маккензи качает головой в изумлении.
— Я не могу поверить, что ты был женат и ничего не рассказал мне, — она садится, выпрямившись, притягивая ноги к груди. Хмурится, размышляя над тем, что я ей рассказываю. — Итак, — начинает она, предлагая мне продолжить. — Как все это связано с твоим уходом и с тем, что ты сказал мне на стоянке?
Я сажусь, повернувшись к ней корпусом, поджав ноги в индийском стиле.
— Это все дальше. Ты ведь хотела услышать все с самого начала.
Уголки ее губ дергаются в слабом подобии улыбки.
— И правда. Извини, что прервала.
— Да ладно, — шепчу я, откинувшись назад и вытянув руки. Я продолжаю:
— Сначала мы были очень счастливы. Ровно до тех пор, пока не узнали, что она беременна, — приходится подавить рыдание, готовое обогнать мои слова. Все равно я не могу избавиться от того, что сделал, и неважно, насколько сильно отец прикрыл меня.
Приходится вытереть слезы, стекающие по моему лицу. Стыдно. Я закрываю лицо. Когда сталкиваешься с демонами прошлого, всегда непросто. Маккензи подается вперед и убирает мои руки от лица.
— Что произошло, Энди? — зовет она.
Ссутулив плечи, я отворачиваюсь. Слезы текут более свободно. Теперь я уже не пытаюсь их сдерживать. Плотина в моей душе прорвалась и нет никаких сил остановить поток. Слова бессвязно льются изо рта в потоке признаний.
— Это произошло в конце февраля. Ребекка перехаживала два дня и чувствовала себя совершенно несчастной. Я допоздна засиживался в офисе, пытаясь наверстать время, так как я хотел взять отпуск после рождения ребенка. Отец подарил мне папку для старшего юриста. Я никому не говорил, что совершенно не готов взять на себя такую нагрузку. Я пытался бороться с этим.