– О-о-о, «Максимус», – послышался вдруг заунывный, напевный голос откуда-то снизу. – Любимое, обожаемое и самое модное место сборищ золотой молодежи… Разгул, запой и отвязные тусовки, мой личный, недосягаемый вертеп!
– Шут, – невольно вздохнула я, машинально перехватывая мокрую тряпку поудобнее. – Так ты здесь!
– Соседка, не бухти, – фыркнул парень, поднимающийся по ступенькам из смотровой ямы, на втором ярусе которой, насколько я помнила, стояла раскладушка, где обычно после пьянок и спал этот раздолбай в кедах. Взлохматив густую темную шевелюру, парень широко зевнул, потер глаза и поприветствовал Алика рукопожатием. А потом обратился ко мне, многозначительно сжимающую в руке нехитрое орудие мести за издевательство над бедным Полканом. – Ша, Риш! Я все понял и твоего любимого пуделя больше трогать не буду.
– Смотри у меня, – пригрозила я ему, но все-таки швырнула скомканную тряпку в парня, когда заметила его ухмылку и полное отсутствие стыда во взгляде нахальных карих глаз.
– Моя любимая футболка, – обиженно пропыхтел Шут, прозванный так много лет назад именно за свою любовь к творчеству группы «Король и шут» и одежду именно с их символикой. Отшвырнув ногой мокрый комок, он пожаловался Алику, наблюдающему за нами с явным интересом. – Не бери ее на работу. Она вам всех клиентов распугает своими занудными речами о вреде пьянства и разгульного образа жизни.
– Шут, я и не собиралась соглашаться, – невольно сложила я руки на груди. – Мне надоело работать официанткой. Хочу найти спокойное место. Алик, извините, спасибо за предложение, но я не могу на него согласиться.
– Ну, с такой внешностью, я бы удивился, если б к тебе не приставали, – окинув меня взглядом с ног до головы, откликнулся парень, явно сообразивший, что я на самом деле имела ввиду. Я раздраженно передернула плечами. Как бы я ни старалась, привыкнуть к такому так и не смогла. – Ты хорошенькая. Шут, твоя подруга?
– Детства, – зевнул парень, прикладываясь к бутылке с выдохшейся минералкой. – Исключительно детства, того незабываемого бурного времени, когда мы вместе лазили по деревьям, я дул на ее разбитые коленки, уговаривая не реветь, а она штопала мои подранные штаны. Я ж девиц с характером люблю, ты знаешь. А Аришенька у нас девочка милая, скромная, сомнительные знакомства не водит и алкоголя даже не касается. И вот за что ее любить?
– А тебя и не просят, – фыркнув, вмешался братец, не вылезающий все это время из-под капота серебристой иномарки. – Не ценишь ты наше сокровище. Я б вот оценил, да кровные узы не позволяют…