За окошком кружится мокрая зима.
Кружится, куражится и стучит в окно –
Теплым, не декабрьским, мокрым ветерком.
Больше не морозится, не поет метель.
С крыши кувыркается сердцу в такт капель.
На газонах стелется серая трава,
И деревья голые посреди двора.
Пар над речкой тянется, да не может взять,
Белой рваной ватою берега поднять...
Интересно – кажется, мир сошел с ума!
Мокрая, бесснежная – радует зима.
* * *
Когда закрываешь глаза –
Кажется, время и ветер
Властвуют в мире грез.
И, если захочешь узнать
И получить ответы
Там, где солнце встает, –
Тает обрывками сна
И исчезает лето,
Осень в желтом идет:
Феерия буйного цвета
Предвосхищает полет.
Поющие метель
Метель убаюкала время.
И зима – в сером с белым камне –
В этом городе, видимо, пьяная
Темнотой на застывшей реке.
А бессонная ночь – кругами
Поднимает, зовет на прогулку
По глухим и кривым переулкам,
Где ни тени, ни света. Лишь ветер
Пустотой спеленал фонари.
И уже сквозь метель, качаясь,
Выплывает желтый автобус –
На свидание к древним атлантам,
Но как будто бы не торопясь...
А потом и метель, и ветер
Навалились на выдохе – сразу
Неуютно, и хочется к дому.
Шаг вперед, и с места – по-птичьи
Поднимаясь над городом чайкой.
Резкий свист – но в нем музыка дышит,
Поднимаясь над крышами. Память
Оставляет за горизонтом
Маету слишком сонных улиц,
Пустоту на трамвайных путях...
А потом, в самом центре метели,
Город плачет, смеется и манит,
Беспокоится, смотрит на крылья,
Говорит, что закон мирозданья
Не допустит такого полета
Чуждой музыки – поиска смысла –
И что смотрит чужими глазами
На застывшие снизу дома...
И всё верно. Но в этом мире
Яркой вспышкой – частицами Света –
Растворяются слезы-камни
В самом сердце поющих метель.
Бумажные кораблики
Бумажные кораблики – мечты.
Пускаю с рук – плывите меж домами,
Над городом звенящей чистоты,
Холодным городом, одетым в серый камень.
Душа кораблика зовет с собой в полет.
Холодный город – но как будто тише
Становится, когда он упадет
На снег, на провода, на крыши.
Он связан миром этим и землей,
И я едва успею оттолкнуться,
Взлететь за ним, сказать ему: «Постой!»
...Хлопок о мостовую. Я проснулся.
Тогда гоняю сонных голубей
И режу ночь бессонную фонариком.
А про себя шепчу: «Приди скорей,
Спаси, Господь, бумажные кораблики...»
Мистическое
Жизнь в безумии грез – злой закат, и как будто бы мимо.
И растерянность, страх оказаться в пугающей тьме,
Где печально, и мало, и мнимо –
Словно в детстве, в забытом пустеющем сне...
Свет блеснул за спиной, и по сердцу
Скрип нездешних шагов, тихий вздох. Это ветер шуршит: