– И пусть родит тебе наследника, дети привязывают женщин даже лучше, чем любовь.
– Слушаюсь, ваше величество. – Людвиг склонил голову и постарался дышать как можно медленнее и ровнее.
Кузен прав, чтоб его.
Еще несколько минут они с Германом и кузеном обсуждали новости из Франкии: император почти не показывается на люди, а три лидера оппозиционных фракций, читай, смутьяны и претенденты на трон, раздают щедрые обещания всем, кто готов их поддержать.
– Выясни, что с императором, Герман. Если мерзкий старикашка упустит трон из-под задницы, половина континента опять погрязнет в войне. Даже если нас заденет краем…
Кузен поморщился, а Людвиг с Германом синхронно вздохнули. Армия Астурии слишком мала, чтобы противостоять дорогим соседям, а с показательного ужаса, устроенного первым герцогом Бастельеро, прошло уже почти два века. Слишком много, безмозглые соседушки вполне могут рискнуть. У людей короткая память, и Пустоши многим кажутся естественной аномалией, а не последствием катастрофы.
– Вы считаете, стоит оказать поддержку императорской семье?
– Стоит, – кивнул король. – Отличный повод выторговать серебряные рудники, которые около Пустоши. Франки все равно не могут вести там добычу.
– Выторгуем, ваше величество. Кронпринц в Новом Свете, и, по нашим данным, он не успеет к началу мятежа. Так что если император не упрется рогом… впрочем, даже если упрется. Д’Амарьяк разумный человек и не жаждет закончить жизнь на плахе, что с ним непременно случится, кто бы из заговорщиков ни победил.
– Действуйте, господа.
– Слушаюсь, ваше величество, – Герман встал и коротко поклонился.
Людвиг поклонился молча, про себя поминая темные силы: кто-то сдурил, спустив франкского агента с лестницы. Вдруг с ним хотели поговорить не заговорщики, а опять соседская контора? Барон де Флер сегодня заявился на утренний прием, правда, без официального письма. Но кто ж знал-то, что с сегодняшнего дня дружба с де Флером – это не измена, а одобренная королем помощь дорогому соседу!
Баргот дери эту политику, переменчивую, как осенняя погода!
Ладно, разберемся. А пока надо забрать отсюда супругу. И обаять.
Трижды дери ее Баргот, эту политику! Вот как он умудрился так влипнуть, что вместо кроткой сиротки ему досталась в жены наглая аристократка, да еще под завязку полная государственными тайнами?!
Вот будет смеяться призрак четыре раза «пра» дедушки! Внук начинает оправдывать семейный девиз: «Лучше смерть, чем скука».
Когда король, а следом за ним Людвиг и Герман вышли обратно в зал, Людвиг едва не засмеялся сам. Дорогая родня в лице матушки и пигалиц вовсю следовала семейному девизу. Четыре гарпии окружили достояние короны, то есть юную герцогиню Бастельеро, и шипели на нее в четыре голоса, а юная герцогиня отбрехивалась, с трудом удерживая лицо. Бедняжка. Продержаться против матушки и пигалиц три минуты – уже подвиг, а фрау Рина была тут одна… Глянув на хронометр, Людвиг проникся к фрау искренним уважением. Беседа с кузеном заняла почти полчаса, и за эти полчаса фрау все еще не съели!