Толстяк расхохотался.
– Ы-ы-ы… ну ты даешь, Эй-парень… ну ты и сказанул… иметь дело с дарко… и быть уверенным, что тебе не выстрелят в спину… гы-гы-гы… это должен быть очень особый дарко!
«Безрукий и безногий», подсказал мой внутренний голос, явно солидарный с гоблом. Впрочем, я и сам уже сообразил, что сморозил глупость, но не признаваться же в этом. Вот и я сейчас промолчал, изобразив, будто полностью поглощен разглядыванием Шарго и компании. Те как раз обнаружили собранную «сестричками» копну и теперь пытались заняться очень непривычным для них, судя по хмурым гримасам, делом – придумать, кому и для чего могла понадобиться вся эта трава.
Размышление заняло минуты три, а затем, после недолгого, но бурного препирательства, с одной из лошадей сняли скатанное одеяло и расстелили его рядом с копной… После чего спины столпившихся вокруг заслонили мне весь обзор.
– От гоблина это звучит комплиментом, – усмехнулась Линда. – Обычно вы не желаете признавать наше первенство.
– Верно, не желаем. Мы предаем по расчету, вы – по настроению, но насчет того, кто чаще – это еще ба-альшой вопрос.
– С каких это пор…
Бах! Бах! Бах!
Как выяснилось, из одеяла и травы люди Шарго соорудили нечто вроде тюка – по всей видимости, ту самую фашину, о которой говорил гоблин, после чего разрядили в неё пару револьверов. Насколько я мог различить, результат обстрела совпал с предсказаниями китаянки – для защиты от пуль одной травки оказалось маловато.
Однако Шарго было не так-то просто заставить отказаться от задуманного. Пара команд – и большая часть его подручных с мачете наперевес двинулись в атаку на заросли кустарника по соседству. Оставшиеся начали растягиваться в редкую цепочку вдоль склона.
Затем я услышал какой-то очень странный звук совсем рядом, повернулся на бок и увидел, что Толстяк, вытянув руку, тычет куда-то вперед. Получалось у него не очень – указательный палец трясся и выписывал настолько замысловатые фигуры, словно гоблин только что вылакал не меньше галлона.
– Клянусь задницей Сидящего, – пробормотал Толстяк. – Теперь мы уж точно там.
– Где «там»? – не понял я.
– В заднице, Эй-парень, в самой её глубине. Подними гляделку повыше.
Сначала мне почудилось, что пустыня ожила. Но уже секундой позже я сообразил, что движется не горизонт, а всего-навсего всадники на нем. Просто их было много.
– Черт-черт-черт… – выдохнул я. – Сколько же их?
– Если судить по уровню издаваемого шума, – Венга слегка наклонила голову, словно прислушиваясь к этому самому шуму, – к нам направляется от шести до восьми сотен лошадей.