– Нам нужно сделать уйму дел и очень быстро, – с этими словами я сел на землю. Не очень воодушевляющий личный пример, но падение ничком было бы еще хуже.
– Лошади… нам нужно увести всех. Или хотя бы отогнать их подальше. Линда, займись этим со своими. Компаньон и ты, Венга, надо бы отобрать в той куче барахла наши вещи… ну и все, что может нам пригодиться. Зеленый, теперь слушай меня сюда: твоей задачей будет забрать наше оружие и… у тебя есть выпивка?
– Для тебя найду, но, Эй-парень, сейчас не самое…
– Когда мы заберем наше оружие, – перебил я гобла, – возьмешь бутылку или что у тебя там, польешь оставшуюся груду и подожжешь.
– Тратить на это первосортную спотыкаловку… Ладно, сделаю.
– Всем, – я повысил голос, – все понятно? Или есть вопросы?
– Да какие вопросы, все ж просто…
– Есть, – неожиданно произнесла вампирка. – Кто будет за главного, когда ты потеряешь сознание?
– А с чего ты взяла… – возмущенно начал я… и провалился в темноту.
– Ы-ы, ну что я тебе говорил, Эй-парень?! – гоблин явно был доволен собой, и, как ни странно, у него имелся вполне заслуженный повод к этому. – Говорил, доведу прямиком до гор?! Вот они, ваши горы, руку протяни.
«Протяни руку» тянулось еще мили на две-три, но в целом приходилось признать, что гобл действительно выполнил свое обещание и даже заметно раньше, чем предполагалось. В последнем, правда, доля заслуг Толстяка была совсем незначительна. Просто ехать по Запретным Землям – да и по любой другой относительно равнинной местности – в седле и с двумя-тремя запасными лошадьми получается куда быстрее, чем тащиться по той же равнине пешком.
– Признаю, чудо действительно свершилось. Я-то уж приготовился к тому, что ты будешь возить нас по этой чертовой пустыне лет сорок, на манер Моисея.
– Ы-ы, Эй-парень, ты не путай! – заявил Толстяк. – Я – честный гоблин…
Позади нас кто-то сдавленно хихикнул.
– …А ваш Моисей точняк был гномом!
– Да неужели?
Чтобы остаться вровень с Толстяком, пришлось чуть придержать коня – доставшегося мне вороного явно не устраивала ленивая рысь гоблинской кобылы. Конь был слегка горяч, но чертовски хорош – не какой-то оркский мустанг, а породистый жеребец, одна лишь отделанная серебряными бляшками сбруя которого стоила дороже моей старой лошади. Отчасти поэтому конь пока оставался безымянным: называть этого красавца Бараном язык не поворачивался.
– Ты что, знал его лично? Или, может, прошлой ночью в твою яму снизошел сияющий дух с небес?
– Да это же любому очевидно! Кто еще мог сорок лет водить людей за нос по пустыне, выбирая то единственное место, где под песком нет ничего полезно-копаемого?