Пулей, вылетев из библиотеки, я старалась не раскраснеться, но мое лицо пылало. Под руку попалась несчастная лента, которую я была готова затереть до дыр.
Что это только сто было? Подкат? Угроза?
Я подумать не могла, что у Раша темное прошлое. Он был идеалом, эталоном, супер — правильным в моих глазах.
Что теперь мне думать?
Куда испарилась моя скучная, серая жизнь?
Я скучаю по тем временам.
Прозвенел звонок — это было моим освобождением из школы ужасов. Теперь, я могла проведать Мейсона. Мой язык чесался, рассказать ему обо всем. Уверена, его обрадует новость, что Раш — темная лошадка. А точнее, скрытный конь, который не любит сельдерей.
Мне был нужен свежий воздух.
Я вышла на улицу и позволила солнцу пощекотать мне лицо.
Но секунды блаженства, прервал телефонный звонок.
— Крис?
— Привет, кулема! — он всегда так меня называл. — Я скоро буду дома! Везу тебе твои любимые орешки!
— Я не ем орехи, Крис, — пробурчала я.
— Наверное, я перепутал тебя с Дженни, — ему стало неловко. — Где ты?
— Иду навестить Мейсона. Вчера, ему стало нехорошо.
Крис засмеялся в трубку.
— Пересмотрел «Модный приговор» до тошнотиков?
— Не смешно.
Я прошла мимо «Виски бара» и была очень рада, что на входе никого не было.
— Буду дома вечером. Так что, не теряй меня.
— Хорошо, — огорчился он. — Мы с Дженни приготовим что-нибудь вкусненькое, пока ты будешь у Мейсона. И никаких орехов! Передавай этому громиле «Привет».
— Скоро увидимся! Люблю тебя!
— А я тебя, кулема, — он повесил трубку.
В нос ударил запах свежей выпечки. Он доносился с маленького магазинчика у дороги. Именно здесь, Мейсон любил покупать лакомства. Мне не был понятен тот факт, что булочная находиться по соседству с баром.
Мне захотелось что-нибудь купить другу. Я взяла два фисташковых эклера и клубничный капкейк. Думаю, Мейсон обрадуется.
Я поднялась на второй этаж в дуплексе, где жил Мейсон. Меня встретила Зои Смит — мама пострадавшего засранца.
Женщина мыла полы. Она была старых понятий, росла в пригороде, и мне было не понятно, от кого Мейсон набрался своих гламурных замашек. Как будто прятался от провинциальных корней, прикрываясь одеялом из шика.
— Проходи, Софи, — она откинула тряпку в сторону. — Нашла минутку, чтобы убраться. Пока гаденыш лежит пластом.
Я покачала головой.
— Зои, твой сын — герой, хотя иногда бывает невыносим.
— Тебе-то жаловаться? Я живу с ним!
Я улыбнулась ей и скользнула в комнату.
— Мейсон? — я подошла к кровати, где он лежал и села на пуфик. — Я принесла тебе вкусняшек.
Глаза Мейсона округлились.
— Ты что, смерти мне желаешь? — возмутился он. — Мне нельзя сладкое!