Мне тут же захотелось поцеловать его, ощутить, как короткие волоски трутся о мои щёки, когда его язык врывается в мой рот, захотелось ощутить его щетину на внутренней поверхности бёдер, когда он поднимается выше.
— Готова? — спросил Кольт.
Я кивнула и последовала за ним к двери.
Он не потянулся к моей руке, и было нечто отстранённое и сдержанное в языке его тела. Сожалел ли он, что рассказал мне о своём дяде? Не хотел, чтобы мы вместе спали? Его беспокоило, что он, прижимая меня к себе всю ночь, дал мне неверное представление о своих желаниях?
Если так, то ему было не о чем беспокоиться.
У меня не было иллюзий.
Я знала, что я не его девушка.
Я помнила ту девушку, Аву, которая пришла к нему той ночью, стриптизёршу, спрашивавшую у него про афтепати.
Вот с такими тусовался Кольт.
Он открыл для меня дверь со стороны пассажирского сидения, и я скользнула внутрь его машины, запах кожаной обивки сразу же ударил мне в нос.
В ресторан мы ехали молча. Я продолжала бросать на него взгляды, пытаясь прочитать его настроение, гадая, о чём он думает: не только обо мне, но обо всём, что рассказал, обо всём, что мы обсуждали. Однако это оказалось невозможно. Он выглядел задумчивым, потерянным в мыслях. В машине играла музыка с мощным битом, но Кольт блуждал в своём собственном мире.
Он привёз меня в место, находившееся в одной из самых дорогих частей города, оно называлось «Стелла». Когда мы вошли внутрь, я тут же поняла, что одета совсем не по обстановке. «Стелла» относилось к разряду мест, которые выглядели слишком хорошо, чтобы здесь завтракать: скатерти были суконными, а обложки меню обиты кожей.
— Думаю, я одета неподобающе, — сказала я Кольту, нервно разглаживая свой свитер.
— Ты прекрасна.
Я покраснела от его комплимента.
Оказалось, не имеет значения, во что я была одета, потому как вскоре стало очевидно, что Кольт тут постоянный клиент. Метрдотель кивнул нам и незамедлительно проводил нас к столику рядом с огромным панорамным окном, выходящим на парк Поколений. Положив на колени тканевую салфетку, я стала смотреть в окно, наблюдая за катающимися на качелях детьми.
Казалось странным, что такие части города, как эта, были богатыми и шикарными, дети здесь могли играть, веселиться и чувствовать себя в безопасности, а всего лишь в миле отсюда начинались одни из самых бедных районов, которые я когда-либо видела.
На секунду моё сердце сжалось из-за того, насколько несправедливо всё это было, но, заставив себя вернуться в реальность, я напомнила себе, что эти проблемы и мысли превышали мои возможности.