— Это будет стоит гораздо дороже.
— Я так и думала. Но пока мне хватит и одной комнаты.
— Комнаты?
— Постройте мне комнату внутри этой развалины — просто четыре стены и дверь. И почините крышу, чтобы не протекала. Можете использовать все, что удастся оттуда вытащить. За эту монету вы можете сделать такую работу?
Строитель посмотрел на монету, на мгновение задумался, а потом кивнул.
— Вот и хорошо, — сказала Гвен. — Начните с этого, и мы сможем начать зарабатывать. По мере поступления денег у меня будет для вас еще работа. По рукам?
— Ты та калианская шлюха, которая работает в «Голове»? — спросил мужчина.
— Была ею.
— Кем была? Калианкой или шлюхой?
Диксон сделал шаг вперед, но Гвен остановила его прикосновением руки.
— И тем, и другим. Теперь я из Медфорда, и у меня свое дело.
Мужчина прищурился.
— Что за дело?
— Медфордский дом, самый лучший бордель в городе.
— Никогда о нем не слышал.
— Странно… Ты же его строишь.
Профессор
Дождь лил не прекращаясь, и Адриан пробыл в Колноре пять дней, большую часть которых просто спал. В остальное время бродил по улицам, заглядывая в трактиры и постоялые дворы в надежде увидеть знакомый капюшон. Тщетно! Человек в черном плаще будто сквозь землю провалился, зато Адриану повсюду мерещилось лицо Вивиан. Почти все, что произошло с ним на пути из Вернеса, чудесным образом стерлось из памяти, и если бы не лошадь, он усомнился бы в реальности недавних событий и принял бы их за дурной сон. Когда наконец распогодилось и прекратился ливень, Адриан с радостью покинул Колнору, всей душой желая оказаться как можно дальше от загадочных, не поддающихся объяснению событий последних дней, а заодно и от новых призраков.
Огромную ломовую лошадь он обменял на красивую верховую кобылку по кличке Танцорка с белым ромбиком на лбу и такими же белыми носочками на задних ногах. Купил он и новую одежду из шерсти и кожи, плотную и теплую, которая пришлась как нельзя кстати в дождливую холодную погоду, и Адриан очень быстро к ней привык. В пути он уже был два дня, однако ощущение, что призраки следуют за ним по пятам, так и не покидало его.
Оставив город далеко позади, он, опустив покрытую капюшоном голову, ехал через фермерские угодья, испещренные выкрашенными в яркие цвета амбарами. Чем дальше на север, тем более серыми и невзрачными они становились. Вскоре и амбары, и поля исчезли, и на третье утро он оказался в густом лесу. Росшие по обе стороны дороги дубы образовывали коридор, слегка порушенный недавним ураганом. Дорога казалась выстланной золотисто-красным ковром, сотканным из крупных листьев, ярких и красивых на фоне влажной черной земли. Вода всегда делала любой цвет более насыщенным, подчеркивая его красоту. Стволы и ветви деревьев приобретали чернильно-черный оттенок, а листья, обычно блеклые в сухую погоду, становились желтыми, точно золото, и красными, как кровь.