Сразу же за забором залаяла собака. Причем, судя по голосу, отнюдь не маленькая. Ничего себе! Отец же этих зверюг раньше терпеть не мог.
— Кого там черти носят? — недовольно крикнули из-за ворот, даже не делая попыток их открыть.
— Свои! — весело крикнул я.
— Свои по ночам дома сидят. Только чужие ходят, — сухо ответил мне неведомый шутник.
— Передай Виктору Палычу, что Влад приехал, — серьезно сказал я. А то так долго можно перешучиваться.
— Виктор Павлович никого не ждет.
— А ты все равно скажи.
Короткое молчание сменилось едва различимым шуршанием рации.
— Слушай, парень, — понизив голос, сказал охранник, — шел бы ты отсюда по-хорошему, пока шеф не в курсе.
Услышав такой совет, я покрутил головой и сразу же заметил камеру. Однако! Собака, камера. Дом на осадном положении, что ли? Или у родителя на старости лет приступ паранойи разыгрался?
— Так доложи шефу, — крикнул я. — Скажи: Владимир Викторович челом бьет, батьку видеть хочет.
Охранник, умный видимо, ругаться не стал, а снова что-то пробубнил в рацию. Дождался ответа и бросил:
— Ожидайте.
О как! Уже на вы. Вышколенные ребята теперь тут работают, не то что раньше. Пять лет назад охрана у отца состояла полностью из бывших вояк, которые о вежливости разве что по радио слышали.
Ожидать долго не пришлось, буквально через пару минут калитка беззвучно распахнулось и я наткнулся на до боли знакомый взгляд. Дядя Сережа. Он же в далеком прошлом — подполковник Коробов. Бессменный начальник личной охраны отца. Мужик очень жесткий и преданный своему хозяину как сторожевой пес. Он единственный на моей памяти человек, который не только не боялся спорить с родителем, но и периодически это делал.
— Надо же, — осмотрев меня с головы до ног, хмыкнул он, — Вернулся, пропажа?
Меня от этой ухмылки рефлекторно передернуло. По старой памяти, видимо. Страшный он человек. Реально страшный.
— Вернулся, — кивнул я и развел руками.
— Ну, проходи, — он сдвинулся в сторону, освобождая дорогу. — Генерал еще не спит.
Генерал. Только так. Для него отец навсегда остался боевым командиром, хоть и был выдворен из армии еще в девяностые.
— Рюкзак, — заикнулся стоявший за воротами молодой парень в темном костюме, под которым явно угадывалась кобура. Судя по голосу — это я с ним тут шутки шутил.
Короб, как все за глаза называли Коробова, только махнул рукой и без промедления пошел в дом. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Кстати, зря он рюкзак не проверил. А вдруг я решил папашу грохнуть. Или не ждет он от меня такого? Судит по мне прежнему. Непрофессионально.