Пока я выздоравливала, Джейн то звонила мне поделиться новостями университетской жизни и откровенными сплетнями («Мистер Хили ходит такой выглаженный и выбритый, поет песни – не иначе влюбился», «мисс Лейн постоянно сидит одна после собраний, плачет, наверное, о своей жизни старой девы»), то приходила посмотреть вместе со мной какую-нибудь романтическую ерунду про нашедших свою любовь независимых женщин и, само собой, тут же перестающих быть независимыми. Я терпеть не могла такие фильмы, но веселый настрой Джейн позволял смотреть любую чушь, в процессе посмеиваясь над происходящим на экране. И зачем мне эта энергозатратная любовь, тем более как в книгах и фильмах? Дружба, вот что для меня ценно.
Все было неплохо, но диссертация странным образом застопорилась. Я ничего не могла поделать – две последние, самые важные главы, и общий итог не клеились. Я понимала, что времени еще довольно много и это внушало мне ложное чувство спокойствия и уверенности, что я еще успею все сделать. Показывать такое мистеру Хили, своему руководителю, я не могла, потому что стоило мне попытаться просто показать процесс написания основной, теоретической части, он начинал смеяться:
– Представьте, мисс Руад, что я пригласил вас к себе домой. Нет, не за этим, в моем возрасте несколько другие интересы уже. А, к примеру, я праздную день рождения и пригласил вас к себе. И вот приходите вы в надежде на праздничный ужин, наверняка еще специально не ели, а я веду вас на кухню: «Вот здесь варится суп, понюхайте, вот здесь стоит праздничный торт, тоже понюхайте», а здесь такое изысканное блюдо, что сам не знаю что такое, но должно быть очень вкусно, нюхайте-нюхайте, не стесняйтесь. Нанюхались? А теперь прошу к столу». А когда вы садитесь за стол уже изрядно проголодавшись, я приношу вам стакан воды с тостом или салат. Думаю, если вы убьете меня после этого, присяжные вас оправдают, – он начинал так заразительно смеяться, что поневоле хотелось смеяться вместе с ним, даже над собой, – Вот то же самое чувствуют те, кто вынужден вчитываться в процесс вашей работы, а не в ее хотя бы предварительные итоги, – снова говорил он очень серьезно.
В очередной раз слушать ту же самую лекцию в незначительно отличающихся вариациях мне очень не хотелось и я предпочла просто отдохнуть, если уж появился повод воспользоваться своей болезнью, а к работе приступить, когда пройдет апатия и снова появится вдохновение.
Однако дни шли, а вдохновение так и не приходило и меня это сильно начинало раздражать. Мне стоило большого труда не срываться на Джейн, которая продолжала поучать меня хуже трех матерей или старших сестер.