Несмотря на прокол, остальной отснятый материал был встречен хорошо, а съемки было решено перенести на следующий день.
Когда я сушилась в спальне, мой Кухулин, уже разоруженный и разгримированный, зашел ко мне:
– Ты настоящая мстительная Морриган! – с испуганным восхищением произнес он, – я в какой-то момент начал бояться, что ты по-настоящему меня убьешь, хотя я точно знал, что копье бутафорское.
– Вообще-то мне неприятно, что ты так воспринимаешь мою игру, – созналась я. Мне было совершенно не в радость вызывать подобные чувства у человека, к которому я не просто привязалась, а уже успела по-настоящему полюбить.
– Почему?! Я думал, тебе нравится изображать красивую жестокую богиню.
– Не тогда, когда это не соответствует действительности. Ты, по-моему, совсем не понимаешь. Мне кажется, что всё против меня. Всё! У меня нет той уверенности в себе, какая есть у тебя. Только с тобой я чувствую какую-то защиту от внешнего мира.
– А Джейн и мистер Хили?
– Не валяй дурака. Джейн как сестра, мистер Хили – как второй отец. Но разве своей семье ты все можешь доверить, что у тебя на душе? С тобой все по-другому.
– Помнишь, я говорил тебе, что сделаю ради тебя все. Так вот: я никогда не отказываюсь от своих слов. Это правда.
– Пошлые «мотивационные» речи мне сейчас нужны меньше всего, Дэнни.
– Предлагаю перейти от слов к делу!
– Пойдем отдохнем. Съемочный день меня совершенно вымотал.
– Непривычно, да? Хотя по тебе не скажешь. Ты смотришься в кадре смотришься как профессионалка.
– Как профессиональная актриса, ты хотел сказать?
– А я как сказал?
– Не прикидывайся. Дразнишь меня, да?
– Совсем немножко.
– Снова будешь поить меня глинтвейном?
– Не угадала. Впереди еще несколько съемочных дней, нужно сохранить ясную голову.
– Я ее уже потеряла. Когда встретила тебя.
– Вот теперь я чувствую, что ты настоящая, живая женщина. Сомневаешься, сердишься на меня, но, кажется, все-таки любишь, – мой возлюбленный снова начал паясничать.
Я не осталась в долгу:
– А как же музы и богини?
– Морриган погубила отвергшего ее Кухулина, Гера изводила Зевса ревностью и местью… Богини – мстительный народ, мне нужна не богиня, а женщина.
Я начала порядком уставать от внезапной перемены состояний Дэниела от «шутовство» до «убийственная серьезность». Хотя, таков уж он есть. И все же мне непременно надо было его «укусить» за такое:
– Знаешь, иногда мне кажется, что Кухулин потому отверг Морриган, что рассуждал как ты. И мне кажется, он немного струсил при всей своей храбрости и мужественности.
Дэниел ничего не ответил на это, только подошел ко мне и обнял. Он разоблачил богиню и снова осталась уязвимая Джин, как он называл меня (особенно во время любовных игр). Я никогда не считала себя какой-то особенно уязвимой и тем более – фу! – женственной. Но наслаждаться подчинением любимому человеку, чувствовать его защиту – бесценно! Даже его грубые эмоциональные слова не отваживали меня от него, наоборот: он такой «плохой» и порочный, но такой настоящий.