Красивое лицо мисс Лейн исказилось презрительной гримасой. Какая же она неблагодарная! Дэниел – настоящий джентльмен, а она так себя ведет. Вместо «спасибо»!
Постепенно, пока я делала вид, что слушаю скучные рекомендации мисс Лейн и инструкции мистера Хили, в которые он посвятил меня уже давно, ко мне стало приходить осознание очевидной вещи: а ведь Дэниел нарочно затеял этот бред!
Действительно, так и выходит, если сопоставить все сухие факты: первое – он видел меня на конференции, значит, понимал кто и я чем занимаюсь; второе – он уловил, что административная и бюрократическая сторона науки меня не просто не привлекают, а работают против меня; третье – он увидел во мне типичную женщину и зачем-то решил себе и, прежде всего, мне же, зачем-то доказать, что я ничем не лучше таких типичных, а то и хуже – вывел на поверхность какую-то тщеславную озабоченную гадость, которая, как ни обидно признавать, действительно сидела и сидит во мне. Прекрасно.
Только один вопрос остается для меня нерешенным: все-таки серьезными обвинениями бросаться рано, да еще и при таких косвенных уликах.
– Мисс Руад, вы слушаете? – прорвался голос мисс Лейн сквозь мои мрачные думы.
– Да… конечно, – с трудом собралась я.
Увлекшись своим импровизированным расследованием, я не заметила, что принялась чертить в блокноте схематических человечков, иллюстрировавших мои разложенные по пунктам наблюдения.
– Разрешите выйти, мисс Лейн? Я конспектирую, но испортила страницу.
– Да, конечно, но не задерживайтесь.
Я вырвала из блокнота листок и, намереваясь уничтожить улику, вышла.
– Джинджер! – Дэниел догнал меня в коридоре, – надо поговорить!
– Нам не о чем говорить, мистер Фордж. Я не разговариваю с интриганами и любовниками-аферистами. Не узнаю себя: я, как последняя идиотка, купилась на эти любовные бредни ученого-карьериста. Хотел отнять у меня место преподавателя, подкинув взамен яркую мишуру? Поздравляю: тебе это удалось. У меня нет сил и желания бороться с тобой твоими же методами. Но все же мерзко чувствовать, что тебя так поимели во всех смыслах.
Дэниел открыл рот, чтобы что-то возразить, но я уже разошлась:
– И не отрицай очевидное. Ты знал кто я и чем занимаюсь. В отличие, между прочим, от меня. Да еще и вокруг Джейн паутину сплел, негодяй!
Выражение лица Дэниела после моей тирады не оставило сомнений, что на этот раз он, кажется, рассердился по-настоящему. Речь его стала холодной и размеренной, как тогда в клубе:
– Слушай, я не знаю, что ты там о себе возомнила, но у меня нет и не будет нужды подставлять тебя. Я достаточно уверен в своих силах, чтобы опровергнуть твою романтичную теорию божеств. И, поверь, если между нами будут выбирать, разумные доводы в пользу моей теории произведут на комиссию большее впечатление, чем твои рассуждения в духе античных философов. Я совсем не боюсь тебя, чтобы прибегать к откровенно грязным методам. Это удел слабых.