Он целует меня, таким образом рассказывая мне всё, что он хочет сказать. Он демонстрирует, что всё не только в моей голове. Эта ночь была другая - для нас обоих. Связь, которую мы разделили, была особенной.
Это жестоко. Его рот разрушает меня, словно он не может целовать достаточно сильно, его язык не может получить достаточно меня. Он переживает ту ночь так же, как и я, но, хоть это жестоко, это каким-то образом чувственно. Он должен сделать это сейчас, потому что как только это закончится, все будет кончено. Его губы делают всю работу - его руки пробираются под мою рубашку, но они неподвижны на тёплой спине, когда его пальцы сжимаются на моей коже. Я чувствую его нарастающую эрекцию возле моего бедра, и память о той самой его части пронзает мои стены и подталкивает меня к удовольствию, вливаясь в мою грудь, разум, вены.
Так неправильно. В какой-то темной части моего мозга мне говорят остановиться: я с другим мужчиной, его братом, - но я недостаточно сильна, чтобы оттолкнуть его. Он чувствуется слишком хорошо, слишком правильно в его объятиях, его рот на моём.
Если это неправильно, то я согласна жить с этой ошибкой.
Я думаю, что застряла в воспоминаниях прежде, его поцелуй - это физическое напоминание о той страсти, которую мы разделили однажды ночью. Я стону у его рта, обнимая руками, потому что хочу этого. Я хочу, чтобы он услышал, что он делает со мной. Я хочу, чтобы он знал, насколько я желаю большего - больше, чем пальцы на моей коже, больше, чем наши тела, погребенные под слишком большим количеством одежды, больше, чем украденный поцелуй на его кухне.
Больше, чем одна ночь.
Ни с того ни с сего всё останавливается.
Он отрывает руки от моего тела и отстраняется. Он уходит с дороги, оставляя меня с холодным разочарованием.
– Чёрт, – бормочет он, отвернувшись от меня. – Я не могу. – Он говорит два простых слова, которые разбивают мне сердце, его глаза опущены.
Он не может? Он не может, потому что я с его братом? Он не может по какой-то другой причине? Почему он останавливается?
Почему, чёрт возьми, он останавливается?
Мысль о том, что из нас двоих остановиться может он, никогда не приходила мне в голову.
Я прочищаю горло.
– Я не должна была. – Мой голос звучит хриплым шепотом, и мои вопросы остаются недосказанными.
Он качает головой, всё ещё избегая зрительного контакта.
– Да, ты не должна была.
– И ты не должен был, – говорю я, мой тон более обвинительный, чем я подразумеваю.
– Ты права.
Мне нравится быть правой, но в этом случае мне жаль, что я была права. Тишина неловко замирает между нами.