Его рука на моём бедре, а мои руки обернуты вокруг его предплечья, прижимая его ко мне. Он сидит с раздвинутыми ногами, его колено прижимается к моему, а я держу свои ноги вместе, как хорошая девочка. Тем не менее, я ощущаю себя не очень хорошо.
– Я не могу так, – говорю я в знак протеста. – Выпусти меня. Мне нужно ехать домой. Одной.
Юкон едет вперед, и мы в движении. Вздыхаю и расправляю руки вокруг себя, скрещивая их на груди, но он не убирает свою ладонь с моего бедра и колено рядом с моим коленом. Я поднимаю его руку и кладу её ему на колено, не прикасаясь ни к какой другой части его тела.
– Иди сядь там, – говорю я, кивая через небольшое пространство на ряд сидений, лицом к нам.
Он хихикает и отодвигается на пару дюймов.
– Можешь получить свое пространство.
– Боже, благодарю.
Мы успокаиваемся на несколько секунд, каждый смотрит в окна, и мне интересно, что на самом деле он, чёрт возьми, делает.
Наконец я поворачиваюсь и смотрю на него.
– Ты не такой, каким, я думала, ты будешь.
Его глаза находят мои.
– И каким, по-твоему, я должен быть?
– Честно говоря, я никогда не думала, что у меня будет возможность познакомится с тобой. Всё, что я читала и слышала о тебе, говорит, что ты пользуешься женщинами для секса, но со мной это было не так.
– Что ты слышала?
– Журналы рассказывают, что каждую ночь ты проводишь с разными женщинами. Twitter - что ты этим гордишься.
– Учитель английского, который верит всему, что читает, – размышляет он.
– Не корми меня этим дерьмом. Лучше отрицай.
– Я не могу отрицать всего, но вы видите лишь то, что мой публицист хочет, чтобы вы все видели, как тогда та история об измождении, которую я рассказывал тебе. – Он выделяет в воздухе кавычки вокруг слова «измождении», и я вспоминаю, как он открыл этот секрет мне - только мне. – У меня даже нет учетной записи в Twitter.
– Есть.
Он снимает блокировку с телефона и бросает его на сиденье между нами.
– Покажи мне.
Я очень хочу посмотреть в его телефон. Какие приложения у рок-звезды? Это глупая, случайная мысль, заставляет меня понять, что он похож на всех остальных - только более горячий и богатый.
Тем не менее, я не трогаю его. Это выглядит слишком личным. Вместо этого я захожу в свой аккаунт в Twitter на телефоне и даю ему.
Он заглядывает, сузив глаза на некоторые фото, посмеиваясь над другими.
– Я никогда не писал ни одного из этих постов. Почему все такие короткие?
– Нельзя использовать более ста сорока символов.
– Почему нет?
Я пожимаю плечами.
– Это предел.
Он прокручивает ещё немного, просматривая сообщения, которые он якобы сделал, в то время как кто-то другой делал это от его имени.