Гипертимная широкая общительность изменяется — утрачивается прежний живой интерес к новым людям. Ее подменяет страсть к постоянному общению с людскими массами, открыто выступая перед ними в роли новоявленного мессии, неся им свои сверхценные идеи.
Неутомимая и брызжущая энергия сохраняется полностью. Это проступает, в частности, в постоянных разъездах и поездках и в непрерывных публичных выступлениях. Но разъезды здесь — это не гипертимная страсть к новизне, смене обстановки, а способ нести свои сверхценные идеи возможно шире и дальше.
Речь не только аффективно насыщенна, выразительна, сопровождается живой мимикой и жестами. Речь также богата выражениями и высказываниями, которыми легко бросаются, не учитывая, что они могут вызвать неприязнь и даже негодование у слушателей. Поэтому их ораторство скоро приводит не только к недоразумениям, которые приходится улаживать, но и к конфликтам, и к скандалам, от которых сами же страдают. Заранее предвидеть отрицательный эффект своих высказываний и действий им очень трудно. Если о гипертимах можно сказать, что они блестящие тактики, но никуда негодные стратеги, то гипертимные параноики утрачивают и тактическое мастерство — легко лезут на рожон.
Если гипертим, увлекшись чем-то, легко просматривает грань между дозволенным и запретным, способен нарушить законы, правила, установленные порядки, то гипертимный параноик просто ими пренебрегает: для него все, что ему мешает, не имеет права на существование. Авантюризм и привлекательность риска не только не исчезают, но даже усиливаются. Они питаются невероятной самоуверенностью, что все сойдет с рук, все получится.
Интерес к новому становится заметно меньшим, чем у гипертимов Привлекает лишь то новое, которое имеет хоть какое-то отношение к своей сверхценной идее. Остальное может проходить незамеченным, расцениваться как не стоящее внимания.
Главный стержень паранойяльности — повышенное чувство собственного достоинства, особое значение собственной личности, Чрезмерно высокая оценка своих способностей, талантов, умений, своей мудрости и прозорливости — произрастает из гипертимной завышенной оценки своей личности. Но с паранойяльным развитием эта черта становится оголтелой, никак не маскируется, не камуфлируется благовидными предлогами.
Сверхценные идеи при гипертимной паранойяльности имеют свою специфику. Они не развиваются в сложную и стройную систему, как при шизоидной паранойяльности, не отличаются монументальной твердостью, как у эпилептоидных параноиков. Они просты и звучат как лозунги. Энергия тратится не на их развитие, а целиком на претворение их в жизнь. Гипертимные параноики не способны слушать возражения, а изображение способности к компромиссам напоминает у них базарный торг.