И эта надежда на всемирный характер была не только до революции, но оставалось еще длительное время и после ее свершения в нашей стране. Даже весной 1918 года Ленин все еще считал российских революционеров всего лишь социалистическим отрядом, «отколовшимся в силу событий от рядов социалистической армии», который вынужден «переждать, пока социалистическая революция в других странах прийдет на помощь»18. И дело было здесь не только в том, что «окончательно победить можно только в мировом масштабе и только совместными усилиями рабочих всех стран»19, но и в судьбе самой российской революции. Нужно было «удержаться до тех пор, пока мы не встретим мощную поддержку со стороны восставших рабочих других стран»20, ибо «абсолютная (!) истина, что без немецкой революции мы погибли… во всяком случае при всех возможных мыслимых перипетиях, если немецкая революция не наступит, – мы погибнем»21. Как видим, ни на какое «слабое звено» в то время и намека не было.
Что поделаешь погрузившись в революцию, имеющую собственную логику развития, некогда разбираться в теоретических тонкостях; теория занятие преимущественно для периодов реакции (как жаль, что этого не понимают нынешние «марксисты»!). Но и в то время взгляду в известной степени «со стороны» достаточно ясно было видно, что произошедший в России социалистический переворот не соответствует канонам классического марксизма. Молодой журналист Антонио Грамши сразу после революции в статье «Революция против “Капитала”», название которой говорит само за себя, писал: «Это революция против “Капитала” Карла Маркса. … Он служил критической демонстрацией того, как события должны развиваться по заранее предопределенному сценарию, предусматривающему развитие буржуазии, наступление в России капиталистической эры с установлением западного типа цивилизации, еще до того, как пролетариат мог хотя бы подумать о своем восстании, о своих классовых требованиях, о своей революции. Но события вышли за рамки идеологии. События взорвали критические схемы исторического материализма. Большевики отвергли Карла Маркса, и их четкие действия и победы являются свидетельством того, что каноны исторического материализма не настолько незыблемы, как кому-то казалось, и как кто-то думал». Но «они живут идеей Маркса той идеей, которая вечна». А что касается конкретных событий, то что ж «Маркс предвидел только то, что можно было предвидеть»22.
Мы уделили столько внимания данному вопросу, поскольку он является принципиальным. Если речь идет о совпадении или несовпадении результатов теоретического анализа и действительного хода событий, то именно в данном случае несовпадение того, что представлялось необходимым следствием, предусмотренным теорией, с эмпирически наблюдаемыми явлениями проявилось особенно выпукло. При этом все попытки примирить данные расхождения в рамках все той же теории оказались тщетными. Теоретическая модель, дающая такие следствия, нуждается в самой существенной корректировке.