вопросу о познавательной функции искусства». Поэтому, хотя «рукопись Л.Гриффена в ряде мест интересна, талантлива, выдвигает ряд новых дискуссионных проблем», «эти серьезные, по нашему мнению, недостатки данной рукописи снижают ее научный уровень и оттесняют на
7
Л.А. ГРИФФЕН
задний план действительно интересные мысли», и соответственно она
«в целом по концепции и, главное, по недостаточной теоретической зрелости, не может быть опубликована в данном виде».
Данная работа была моей своеобразной «пробой пера», а потому коечто из отмеченного в рецензии и отзыве было справедливым и полезным.
Но такие замечания в основном касались не очень существенных деталей.
Играли роль, конечно, и различия в точках зрения по тем или иным вопросам. Однако, несмотря на ритуальные похлопывания по плечу, неприятие-то было настолько полным, что поначалу меня это даже несколько
удивило. Только потом я понял, что главная причина негативного отношения «метров» к моей работе состояла в различиях в принципиальном
подходе: я пытался в меру сил применить к решению проблемы научный
подход, а они твердо стояли на философских позициях.
Поэтому рецензенты свое внимание обратили на те моменты, которые как-то касались традиционно философской проблематики. А поскольку, базируясь на иных исходных позициях, они у меня выглядели
существенно иначе, это неизбежно воспринималось как ересь, которую, естественно, следовало заклеймить и пресечь. Весьма характерно,
что о содержании первой главы, где как раз и была предпринята попытка найти для эстетического отношения естественнонаучные основания, упоминалось в лучшем случае мимоходом – изложенное там с
точки зрения рецензентов к эстетике не имело ровным счетом никакого отношения. Важно и то, что в моей работе применительно к проблеме эстетического отношения речь шла не столько об особых объектах (предметах, явлениях, их чертах, свойствах, особенностях, сторонах, аспектах и т. п.), сколько об особом характере информации о них.
Но на этот – для меня один из главных – момент рецензенты вообще
внимания не обратили. Я же убежден, что проблема естественнонаучных оснований эстетической науки как была тогда, так остается и сегодня актуальной. В эстетике такие попытки периодически предпринимаются, но исходят при этом из неких частных посылок, в то время
как проблема, с моей точки зрения, имеет всеобщий характер, а потому
требует максимально фундаментальных оснований, сколь бы не казался философам-эстетикам такой подход притянутым за уши.
Как в те времена, так и сейчас считаю, что исходным пунктом любого исследования каких бы то ни было общественных явлений является