Одним движением руки я открыла деревянную дверь, словно массивная дубовая громадина ничего не весила. Я завернула за первый угол и оперлась на стену, пытаясь успокоить дыхание.
Я не лгала, говоря, что мне не нравится, как я себя чувствую из-за нее. Злость и разочарование за то, что не смогла его тогда спасти, становились в десять раз сильнее, когда я превращалась в нее. Горе и боль от утраты Люциана становились невыносимыми. Это сводило ее с ума, она хотела убийств, а если бы рядом со мной не оказалось Сэмми и Джорджа, когда я обращалась в нее во второй раз, платить за это пришлось бы невинным людям.
Я так сильно мечтала о мести. Но как можно убить призрака и его подружку-гиппогрифа? Пол умер в тот день, он заслужил это, но я все ещё мучилась от незнания, случилось ли это на самом деле. Любовь его жизни, Нора Георгиу, оборотень-гиппогриф, которая прикидывались нашим учителем магии пару месяцев назад, не кричала в агонии, когда он обратился в золотую пыль. А ещё я слышала, как она говорила «пей», и в голове созрел только один вывод: зелье.
Люциан убил его железным клинком, это был единственный металл, способный убить Виверну, и все же у меня оставалось странное ощущение, что она смогла спасти его жизнь. Как — мне все ещё нужно было выяснить, потому что я не могла расхаживать и выспрашивать, есть ли способ спасти чью-то жизнь, если этот кто-то находится всего лишь на волоске от смерти. Если что-то подобное существовало, я уверена, Пейя бы не отдала это, даже если от этого зависела бы жизнь короля. А если такого зелья не существовало, я бы выглядела полной дурой. Поэтому я пыталась найти ответ самостоятельно, практически безрезультатно. Если в какой-то книге из библиотеки и описывалось это зелье — я его не нашла. Интернет изобиловал зельями, но мне они не подходили. Большинство были целебными, но ни одно из них не являлось тем, что я искала.
Ещё одна причина, по которой я искала что-то подобное, если оно существовало, заключалась в надежде, что я смогу вернуть Люциана. Если я найду что-нибудь, то, не раздумывая, воспользуюсь этим. Я не могла жить без него, а от мыслей о нем снова хотелось разреветься, потому что боль из сердца просочилась в кости и кровь. Но из-за этого появлялась она, поэтому я не могла показывать этих эмоций. Слез больше не было. Последний раз, когда я плакала, был в день смерти Люциана.
Полагаю, в какой-то мере мое желание больше не плакать исполнилось.
Я лишь не могла представить, что оно придёт в обличье пурпурного дракона.
Прижавшись спиной к каменной стене, я съехала вниз. Обняла свои колени, когда опустилась на холодный пол, и стала раскачиваться.