Я улыбнулась, думая, как это должно быть удивительно, помнить все такое. Я не могла вспомнить глупых историй моего отца, и что он рассказывает мне, какой была чертова температура его яйца, когда Изабель лежала на нем. Если это было нормально, то я точно была сломанным драконом.
— Я помню короля Альберта. У него был особый взгляд только для меня. Я думаю, это было связано с тем, что они знали, что я стану драконом их ребенка, если они когда-нибудь дойдут до этой стадии.
— Как он на тебя смотрел?
Он засмеялся.
— С восхищением, предупреждением.
— Предупреждением. Почему?
— Я не знаю, но это то, что я чувствовал.
— Мне жаль, что он умер, не дав тебе того, что тебе было нужно.
Он усмехнулся и покачал головой. Я чувствовала, что он что-то скрывает.
— Что? — я улыбнулась.
— Ты будешь смеяться, если я скажу.
— Не буду, просто скажи мне.
Он сорвал длинную травинку, которая росла в скалах, и начал ее сгибать. Я не могла перестать смотреть на него.
— Я проснулся от сильного толчка в ночь, когда Мэтт привел тебя сюда.
— Что?
Он не смотрел на меня, но все время гнул травку.
— Я никогда не чувствовал ничего подобного раньше, поэтому, очевидно, мне пришлось разобраться. Люциан проснулся, когда я начал одеваться и хотел знать, какого черта происходит. Я сказал ему, что что-то случилось, и, ну ты знаешь Люциана.
Я хихикнула.
— Он тоже захотел это знать.
Он кивнул головой.
— Итак, мы пробрались в лазарет и услышали, как Мастер Лонгвей и Констанс разговаривали с Мэттом. Он продолжал говорить им, что нет никакого способа, продолжал говорить о стене и о том, как ни один человек не мог перейти на другую сторону, если они родились внутри Пейи. Что девушка не та, за кого они ее принимают.
— Я? — я спросила, и он кивнул головой. — За кого они меня приняли?
Он посмотрел на меня.
— Мэтт увидел меня и жестом показал спрятаться. Я знал, что он поговорит со мной позже. Люциан ушел после того, как его любопытство было удовлетворено, а я ждал Мэтта. У меня внутри было это странное чувство всю ночь, я не мог объяснить. Когда он нашел меня, он рассказал о тебе и некоторых деталях аварии, но клянусь, он никогда не упоминал Фокса до нашей второй встречи. Он также рассказал мне о том, что видел, когда получше разглядел тебя. Он сказал, что ты не ответила, и он очень волновался, и когда он увидел твою метку, ничего не имело смысла.
— Что не имело никакого смысла?
— Почему он никогда не знал о тебе или о твоем отце, и если твой отец был драконом, как, черт возьми, ты оказалась с клеймом всадника.
— Это касается нас обоих.