Через какое-то время мы дошли до больших золотых врат, на которых выделялись иероглифы и значки бога Ра. Стража, стоящая возле врат, подозрительно нас оглядела и, кивнув человеку с головой крокодила, отворила тяжелые створки, пропуская нас внутрь пирамиды. В лицо сразу подул прохладный ветерок, принеся долгожданную свежесть после затхлых ароматов Ада.
Поравнявшись с Герцогом Элигосом и Леарией, я задал вопрос, который мучил меня с того момента, как мы сюда попали. Терпеливый Герцог охотно пояснил, благо время позволяло и до новых врат еще топать и топать. Вопрос мой был простым. Люди, которые встречались нам на пути, были египетскими праведниками, которые выбрали свой Рай вместо каноничного?
— Да, Збышек. Ты прав. Во многих мирах есть свой филиал Рая, только Ад един. Души праведников, которые жили давным-давно, предпочли обитать в тех местах, в которые верили их родители и они сами, — тихо ответил Элигос, гордо вышагивая вдоль молчаливых стражей, стоящих через каждые пять метров. Почти все из них были вооружены хопешами, серповидными мечами из бронзы, которыми могли владеть только искусные бойцы или элитные воины.
— А грешники попадают в Ад вне зависимости от веры, да?
— Верно. В Аду, как ты знаешь, есть участки для грешников самых разных конфессий. Но христианский Рай место уникальное. Туда абы кого не пускают, — улыбнулся демон, явно наслаждаясь моим замешательством.
— И Небеса договорились с местными божками о том, что таких праведников, как, к примеру, египтяне, будут отправлять сюда? Круто. А с греками как?
— У них есть Элизий, где царит вечная весна, и праведники там наслаждаются заслуженным отдыхом. Мне доводилось там бывать, — вставила Леария, мечтательно вздохнув. – Красивое место. Только воздух очень пьянит, а в остальном мило.
— Ну надо же, — сварливо буркнула Астра, которой надоело идти молча и слушать красочные рассказы Ахиллеса, как он таскал за пенис Гефестиона. – Праведники в фаворе, а грешники сосут хуи.
— Метко пизданула, заинька. Как Моисей с горы Синай, — рассмеялся я и уставился на одного из грешников, который сверлил меня злобными глазками. – Хули вылупился, дерьмоед?
— Щенок, — прошипел тот в ответ. Причем постарался сделать это тихо, чтобы не разозлить Элигоса, который своих друзей в обиду не дает. Наверное. Хотелось бы в это верить.
— Щенок у тебя в трусах, хуишка, — съязвил я. – Лает, не кусает, в пизду не залезает.
— Збышек вернулся, — хмыкнула Астра, наблюдая за тем, как грешник демонстративно ускоряет шаг, когда команда Элигоса принялась улюлюкать.