— Такого знатного развратника, как ты, надо не только трогать, но и лупить порой весьма больно по афедрону, — прошипела Астра, вцепившись мне в руку. Странная фраза, вылетевшая изо рта рыжей, была вполне объяснима. В Раю нельзя ругаться матом. Твой мозг и язык сразу же перенастраиваются на более подходящие слова. Сначала я долго не мог привыкнуть, а потом перестал обращать на это внимание. Со временем ты научишься слышать жесткую ругань даже в безобидных на первый взгляд словечках.
— В точку. Только у меня есть послабление.
— Какое, змеиный уд, прищемленный дверьми сарая?
— Как ты изящно ругаешься-то, — восхитился я и вовремя увернулся от очередного подзатыльника. – Ладно. Не помню я ничего. Вышел покурить с нечистыми за угол и потом, как блаженный.
— А я тебе напомню, сын плешивой блудницы. Выхожу я, значит с друзьями нашими, из корчмы, а тут ты, лежишь в собственном соку и лыбишься, как сношаемый нечистыми человек.
— Вроде понял, — хмыкнул я. – А дальше?
— Я попробовала тебя разбудить, а ты ересь несешь, да безбожников всяких вспоминаешь.
— Ну дела. Видимо, реально знатное богохульство у нечистых было.
— Угу. От этого богохульства ты свою сутану заляпал.
— Чем?
— Желудочным соком.
— Плохо мне, заинька. Чувствую себя, аки лапоть, содомии подвергнувшийся. Как я тут-то очутился?
— Друзья до Порога донесли. А мне потом пришлось тебя от привратника прятать, — я видел, как Астре хочется покрыть меня самыми бранными словами и поэтому не предпринимал попыток поговорить с ней за Порогом. Там мне будет куда хуже.
— Ох ты. Сношаемые птички, заинька. Тягостно мне. Все музыкант чернокожий виноват. Этот арап блудливый смесь приготовил злую, разума лишающую.
— Не переводи все на Джими. Его там не было, — отрезала Астра, скрестив руки на груди, а потом тяжело вздохнула. – Вижу я, как ты мучаешься, лысенький.
— Нечистый с ликом красивым говорил что-нибудь? – поспешил спросить я. Рыжая покачала головой.
— Нет. Говорил лишь, что не ведает, когда козни твои простить сумеет.
— Ну и на уд его, заинька. На обиженных воду возят и в афедрон разят. Не желаешь составить мне компанию до Порога? – улыбнулся я. Астра коротко кивнула в ответ.
— Пошли. Знаю, чего тебе хочется.
— Табачком добрым горло потешить и уста свои осквернить.
— Это можно, — рассмеялась рыжая и, взяв меня за руку, пошла к выходу.
Только за Порогом можно было немного расслабиться. Там разрешалось курить, немного выпить или посквернословить. Я был уверен в том, что Петр догадывался о моих слабостях и о том, что я сознательно согласился ему помогать, чтобы не терять эту странную и хрупкую привязанность к земной жизни. Признаться честно, за Порогом я проводил гораздо больше времени, чем в Раю. Виной всему моя неугомонность, хоть я и обещал Астре вести себя более сдержанно и не искать на жопу приключений. Но жизнь, бля, имеет свое мнение на этот счет.