— Выучился ли хотя по-итальянски?
Головин признался, что и этого сделал очень мало.
— Так что же ты делал?
— Всемилостивейший государь! Я курил табак, пил вино, веселился, учился играть на басу и редко выходил со двора.
Как ни вспыльчив был царь, но такая откровенность ему понравилась. Он дал лентяю прозвище «князь-бас» и велел нарисовать его на картине сидящим за столом с трубкой в зубах, окруженного музыкальными инструментами, а под столом — валяющиеся навигационные приборы. Во время Каспийского похода Петр I решил, по старому морскому обычаю, купать не бывавших еще в Каспийском море. Подавая пример, царь первым прыгнул в воду. За ним последовали все остальные, хотя некоторые боялись, сидя на доске, трижды опускаться в воду.
Головина Петр сам опускал в воду, при этом со смехом приговаривая:
— Опускается бас, чтобы похлебал каспийский квас!
Один старый петровский ветеран любил вспоминать, как, будучи ребенком, был представлен в Кронштадте Петру Великому в числе дворянских детей, присланных из семей для службы. Царь якобы, посмотрев на него, покачал головой и сказал:
— Ну, этот совсем плох! Однако записать его на флот, до мичмана авось дослужится!
Рассказывая эту историю, старик всегда с умилением прибавлял;
— И такой же был провидец, что я и мичмана-то получил только при отставке.
Сподвижник Петра I контр-адмирал Вильбоа спросил однажды известного острослова д’Акосту:
— Ты, шут, человек на море бывалый. А знаешь ли, какое судно безопаснейшее?
— То, которое стоит в Кронштадтской гавани и назначено на слом! — немедленно ответил ему д Акоста.
В 40-е годы XVIII века, когда флот находился в известном затруднении по причине невнимания к нему со стороны царствующих особ, главный орган управления флота — Адмиралтейств-коллегия — занимался делами весьма странными и необычными.
Так, однажды кронштадтские начальники оповестили коллегию о большом числе крыс в продовольственных складах крепости. В рапорте указывалось и на значительную нехватку в Кронштадте кошачьего поголовья, испрашивалась возможность поставки в крепость иногородних котов.
Вопрос обсуждался на нескольких заседаниях коллегии. После бурных дебатов было решено выделить специальные морские команды по отлову котов в Петербурге и доставке их в целости в Кронштадт.
Когда необходимое количество котов было доставлено, их покидали в мешки, запломбировали адмиралтейскими печатями и под вооруженным конвоем отвезли в Кронштадт.
Через некоторое время из крепости последовал доклад, что коты обживаются, но многие из них, не найдя себе достаточной добычи, разбегаются и мрут. Кронштадтское начальство просило внести «адмиралтейских котов» в штатные книги и положить им жалованье.