Мне было страшно, и я хотела домой. Вдали от графа Алайстера жажда приключений поутихла, зато проснулся здравый смысл, теперь во все горло кричавший, что мне необходимо бросить все и вернуться к маме и огурцам, которые здесь почему-то не растут. До боли в зубах захотелось огурчик. Зеленый, слегка пупырчатый, прямо с грядки и оттого сладкий. Я вдруг поняла, что ради этого вкуса я готова весь отпуск пахать на даче, лишь бы домой.
Но в эту минуту дверь, расписанная цветами и птицами, приоткрылась, и в спальню вошла служанка. Только теперь ее морщинистое лицо и темные с проседью волосы были мне знакомы. Мария, служившая в замке еще матери принцессы. При виде меня, босиком стоящей у окна, она всплеснула руками:
— Мадонна, вы же простудитесь!
— В такую жару? — я слегка изогнула бровь, — Вряд ли.
— Вы всегда были своевольной девочкой, — вздохнула старуха, скорее, обращаясь к самой себе. В голове всплыла подсказка, я улыбнулась:
— А ты всегда причесывала мне кудри, верно?
— Конечно! Когда это старая Мария пренебрегала своими обязанностями? — она, покачиваясь из стороны в сторону, будто утка, направилась к столику, на котором были разложены гребни и зеркала в зеленоватой, мерцающей искрами оправе.
Мария причесывала очень долго, разбирая каждую прядку, аккуратно прочесывая концы и приглаживая волосы. Наконец она закончила и подала мне домашнее платье. Этакий халат из розового шелка, расшитый по подолу огромными алыми маками, кажется, именно его я надевала сегодня ночью.
Затем, положив руки мне на голову, она прошептала надо мной слова древней молитвы и удалилась своей утиной походной. Сразу же после в спальню впорхнули девушки: Бьянка, Джемма, Клаудиа и Аугуста. Согласно традиции, им надлежало одеть меня. В остальное время это делали служанки, но утреннее одевание было слишком древним обычаем, чтобы им можно было пренебречь. Я внимательно следила за ними.
Пересмеиваясь и подшучивая друг над другом (Джемма лишь вздыхала), девушки разложили на кровати платья. Нижнее, из золотистого атласа, и верхнее — яблочно-зеленое, с аппликациями из атласа и каких-то полудрагоценных фиолетовых камней. Джемма поднесла мне очередные замшевые туфли, вышитые золотом и теми же камнями, что и платье, затем открыла флакон духов, сделанный в виде какого-то местного фрукта и богато инкрустированный камнями. Среди них я заметила вкрапления черного хрусталя. Капнув духами на запястья, я с удовольствием вдохнула аромат: свежий и чистый, словно раннее утро. Девушки удивленно переглянулись, но промолчали, после чего Бьянка сообщили слугам, что мы готовы позавтракать.