— Нет.
— Вот видишь, — я вложила свою руку в его.
— Мы обязательно вернемся сюда, — пообещал мне Рой и начертил в воздухе знак. Белое сияние вырвалось из-под руки, образуя ставший уже привычным портал.
— Почему у тебя он белый? — вдруг спросила я, желая сказать, хоть что-то.
— Кто?
— Свет в портале. У твоей мамы он радужный, а у тебя — белый.
— У мамы нет своей магии, она использует специальный амулет, — пояснил Алайстер, — Поэтому у нее свет распадается на спектр. Чем сильнее маг, тем ярче свет. Идем.
Крепко взяв меня за руку, он шагнул в центр свечения. Я невольно закрыла глаза. Когда я их открыла, мы уже стояли в знакомом мне студиолло графа на вилле.
Шкаф со змеей, пожирающей свой хвост, все еще был на своем месте. Путь в мой мир, стоило лишь протянуть руку. Я с какой-то тоской взглянула на дверцу. Рой перехватил мой взгляд и нахмурился, но ничего не сказал. Лишь крепче сжал мою руку и вывел из кабинета.
В полном молчании мы спустились на первый этаж. Там стоял длинный стол, за которым могло разместиться человек тридцать. Сейчас он был накрыт на двоих. Золотые шары под потолком создавали приглушенное свечение.
— Я отослал слуг, — Рой прошел к столу и отодвинул для меня стул, приглашая присесть.
— Когда ты успел?
— Днем, ты спала, и я рискнул оставить тебя.
— Значит… — я почувствовала разочарование и еще горечь от того, что он опять разыграл все как по нотам. Он мягко взял меня за руку:
— Лиза, нам все равно необходимо закончить то, что начали. Те, кто желает смерти моей кузине, не отступят. Ставки очень высоки, вспомни, что было в Риччионе.
При мысли об отравленном вине я вздрогнула. В междумирье мне стало казаться, что все это было давно, но теперь воспоминания нахлынули вновь, заставляя дрожать. Рой положил руки мне на плечи, притянул к себе, мягко поцеловал в висок, словно желая защитить.
— Что это был за яд? — спросила вдруг я.
— Вискапада Италлера?
Я кивнула. Его взгляд стал тяжелым.
— Магическое зелье. Вызывает нечто вроде лихорадки, человек сгорает изнутри и быстро. Расчет был на то, что все начнется в дороге, и никто ничего не заподозрит.
— А Джемма?
— Я пока не знаю, когда отравили Джемму, и почему она сгорела так быстро, возможно, было что-то, что мы не знаем… — голос звучал очень обыденно, я же вновь вздрогнула, Рой сильнее прижал меня к себе, успокаивающе поглаживая по плечам, — Козимо должен все узнать.
— Да уж… — мне вспомнился лагерь и крики тех, кого допрашивал Рой. Что-то подсказывало мне, что принц Риччионе тоже не отличается особым гуманизмом. Вот и еще одна причина… Мы слишком разные… Молчание затягивалось.