— Я не уверен. Слишком уж все гладко. Возможно, её завлекли обманом… — избегая моего взгляда, принц прошелся по комнате и вновь сел за стол, — Если это все вопросы, то, простите, у меня мало времени.
— Хорошо, — я направилась к двери, но обернулась, — Скажите, а почему вы так быстро…
— Отступил? — он усмехнулся, прекрасно поняв мое любопытство, — Зная моего кузена, я просто уверен, что он хорошо продумал защиту, и если бы вы были не против, то она не сработала бы… да и насиловать хорошенькую женщину, когда к моим услугам полный дворец красавиц… надеюсь, то, что произошло между нами, не повлияет на наши отношения в дальнейшем?
— Это приказ?
— Это совет, как и то, что вам просто необходимо появится за ужином, иначе по замку поползут слухи о нашей размолвке, что позволит врагам напасть на вас. Так что, моя любезная сестра, если вам дорога жизнь, — он замолчал, демонстративно начав читать письма, лежавшие на столе.
Чувствуя себя слегка уязвленной его словами, я кивнула головой и вышла из кабинета, предоставив доступ тем, кто действительно нуждался в аудиенции.
Ужин состоялся в малом зале. Это была старая часть замка, с узкими окнами, нештукатуреными стенами и огромным камином, в котором вполне можно было зажарить тушу кабана целиком. Поскольку принц Риччионе был не женат, я по праву хозяйки заняла место во главе длинного стола напротив него. Джованио сел по правую руку от принца, казначей — по левую. Я заметила, что напротив каждого человека, сидящего за столом, на скатерти был вышит герб. Кабаны, лисы, орлы — все они символизировали богатство и знатность родов, чьи представители сегодня занимали места за столом.
Я с интересом рассматривала свиту принца, почти мгновенно в памяти всплывали их имена. Несколько секретарей, седовласый казначей, два военачальника. Я вдруг заметила, что одно место осталось пустым. На скатерти красовался алый единорог Алайстеров.
Боневенунто тоже не было, наверняка ему положено было есть со слугами. Впрочем, зная деятельную натуру художника, я была уверена, что он наверняка выбрался в город и теперь пьет и веселится в какой-нибудь таверне. Признаться, я ему даже завидовала.
Пажи, облаченные в черные бархатные туники, на которых шелком был вышит герб Риччионе, подносили блюда, и я заметила, что многие старательно накладывают на тарелку как можно больше, будто пришли сюда именно поесть. Впрочем, что-то мне подсказывало, что так оно и было.
— Козимо, а почему за столом нет твоего кузена? — вдруг спросил Джованио, — Это же его люди сегодня въехали в город?