— Ты ранен…
— Заткнись! — рявкнул дружинник и его глаза нервно блеснули. — Скажи девчонке, чтобы бросила пушку, иначе всех перестреляю!
Зубы солдата стучали, а палец дрожал на курке — он мог выстрелить даже случайно.
Олег отвернулся от ствола автомата и тихо сказал:
— Анюта, опусти оружие.
Но она не послушалась. Подняв «Пера» выше, Навь прицелилась прямо в голову человека. В голубых глазах девушки сверкнула нараставшая ярость.
— Убью…
— Она у тебя совсем больная?! — истерично крикнул дружинник. — Я сказал пусть бросает!
Повисла напряжённая тишина. Анюта не собиралась опускать оружия. Олег был под прицелом солдата, и только это не давало Нави нажать на курок. Мягкими шагами девушка начала медленно обходить нападавшего. Ярчук заливисто лаял, отвлекая внимание на себя, и от этого человек занервничал ещё больше.
Но внезапно он закашлялся кровью и повалился прямо на землю. Автомат покинул ослабевшие руки — мужчина оказался полностью безоружен. Анюта немедля приготовилась к выстрелу, но между ней и солдатом вновь оказалась фигура Олежки. Скиталец заслонил собой жертву, и Анюте оставалось лишь зло зашипеть сквозь сжатые зубы.
— Чтоб вас! Чтоб вас всех! — причитал солдат, стараясь стянуть с себя исковерканный панцирь.
— Тихо-тихо, спокойно — мы тебя не убьем. Мы скитальцы, слышал о таких? — пытался успокоить Олег.
— С-с-слышал. Только всё равно конец мне. Перестреляли нас как цыплят, всех побили. Чёртовы тавриты! Мы так и знали, что они рано или поздно окрысятся. Славомир ещё не в курсе, но как узнает, он их точно всех передавит. Не долго им…
Но раненый не договорил. С новым приступом боли из его груди вырвался сдавленный стон. Олежка помог развязать ремни панциря и снять покорёженную защиту. Одного взгляда хватило, чтобы понять: без помощи несчастный долго не проживёт.
Заметив, как смотрит скиталец на раны, дружинник скривился.
— Да ты не робей, я знаю, что дело хреново. Чувствую, что пули застряли внутри. Мы эти чёртовы панцири только зря носим — в упор они пули всё равно пропускают. Так бы может и навылет прошли, да железо им помешало. Тавриты, сукины дети, нас в упор расстреляли!
Во время поисков на дороге Олег добыл аптечку с чистыми лоскутами — теперь она пришлась очень кстати. Скиталец приподнял застонавшего воина и начал широко бинтовать ему раны. Нужно было попытаться хотя бы остановить кровотечение.
— Олежка-а-а-а… — Позвала вдруг Анюта.
— Не мешай, родная, я занят… Сейчас помогу этому человеку, тогда и поговорим…
— Олежка! — настойчивей закричала охотница. Только тогда ей удалось привлечь внимание суженого. Она указывала на дорогу по которой приехал расстрелянный транспорт. В заметённой снегопадом дали Олег ничего не увидел, но уже очень скоро до слуха донёсся звук работающего мотора — сюда шло что-то большое, и двигалось оно быстро.